– Эй, парень, где собаку украл? Вот, учись, Люсь, как люди к зиме готовятся. Нашьет теперь мужик себе шапок, шашлыков наделает.
И это были самые безобидные шуточки. Не скажу, что я легко и с улыбкой их переносил. Я смущался этой роли незадачливого спасателя. Мне было неприятно, что надо мной смеются. Не стоило бы на это внимания обращать, но я иначе не могу, не умею. Всегда ревниво относился к тому, как выгляжу со стороны, что люди обо мне говорят. Штаны без ремня к тому же спадали, что только добавляло неловкости. Сознаюсь, был момент, когда я крепко засомневался в правильности своего поступка, чуть было не кинул Дружка на полпути. Думал: «Что же ты, мерзавец, кочевряжишься, рвешься от меня, как от убийцы. Я же тебя, сукиного сына, спасти хочу. А ты тут концерты показываешь, позоришь перед людьми». Но не бросил, за что благодарен судьбе до сих пор.
Вот таким образом в моем доме оказалась собака. Дружок, так я его и стал называть, первое время не ел и не пил. Даже тогда, когда я его на это провоцировал, надеясь на то, что звериные инстинкты проснутся. А провоцировал как, – становился на четвереньки и чавкал над его миской, делая вид, что кушаю его порцию. Все было зря. Мне обидно было до слез. Думал: «Помрет ведь от голода. Тоже мне, спас, называется». Но все обошлось, стал он потихоньку питаться, стал нехотя отзываться на Дружка.
Про собаку я ни Толе, ни Лене ничего не сказал. Толя их не жаловал, в памяти был пес, который увязался за Катей. А что касается Леонида, так тот, просто ел собак на службе в армии и отношение к ним имел соответственное. Так что про Дружка друзья мои не знали. Знал один лишь Тарас, который обещал молчать.
5
Второго по счету жильца, маленькую девочку Тонечку, ко мне привела Тамарка. Это была ее младшая сестра. Тамарка рассказала, что теперешний сожитель ее матери, будучи нетрезв, хотел изнасиловать ребенка. За себя постоять, по ее словам, Тамарка умела, а вот малолетнюю сестренку оставить с такими людьми боялась. Сама Тамарка на ночлег не напрашивалась, да и сестренку просила приютить лишь на время.
Я, конечно, разрешил ребенку пожить, но смириться мне с этим было непросто. Рассуждал так: «Пусть у матери в квартире притон, но у них же есть отец. Почему к нему не отвести ребенка?». Отыскав через адресное бюро адрес Тоничкиного отца, я пошел в гости к Юсикову. Хотелось возложить заботу о ребенке на плечи его родителя.
Юсиков жил в коммунальной квартире, дома его не оказалось. Дверь открыла соседка. Она-то и представила полный его портрет.
Жили соседи в одной квартире двенадцать лет, и за этот срок Юсиков натворил немало. Был неоднократно уличен в воровстве. Лез своим половником в соседскую кастрюлю с борщом. В пять утра забрался в соседский холодильник и, когда был пойман соседкой с поличным, сделав жалкую мину, сказал: «Я морковку хотел взять». «Это в пять-то утра, – возмущалась соседка. Однажды украл с огненной сковородки кипящую котлету. «Только я вышла с кухни, – говорила соседка, – он туда бегом. Я возвращаюсь, смотрю, навстречу мне бежит, обжигается, но жрет мою котлету. Что, говорю, украл? А он весь в жиру, как чумной, несется мимо и на ходу кричит: «Есть хочется». А раз привел компанию, девок, пьют, курят, дым коромыслом, танцы устроили. А у меня дочка болела, температура под сорок была. Я к управдому, так, мол, и так. Управдом пришла, вызвала его и говорит: «Немедленно прекратите». А он: «Ага! Сейчас! До одиннадцати что хочу, то и делаю» и своим кричит: «Ребята, тут баба пришла, кто первый, расстегивай ширинку». Ну, что тут поделаешь? Управдом говорит: «Пишите заявление, будем устраивать товарищеский суд». А что ему этот суд? Как с гуся вода. Обопьется водкой и все мимо унитаза ходит, а мне подтирай. Однажды я не выдержала, взяла его шарф и на швабру, Пару раз промокнула и на шею ему кинула. Он кричал, ругался, но подействовало. Как напивается сильно, в туалет уже не ходит, у себя в комнате в пустые банки делает. А Зоя приходила потом и выносила их на помойку. Как он пьяный, так она уезжала, а как трезвый, так возвращалась. Что же ты, говорю, делаешь? Ты же с ним расписана. Вот и живи постоянно. Юсиков работал мясником на Белорусской, а Зоя на вокзале буфетчицей, вот и познакомились. Зоя замужем была за офицером и офицер, как застал их вдвоем, так и не вынес удара, повесился. Юсиков, правда, помогал Зое хоронить его, денег дал. Зоя интересная была. Я говорила, предостерегала ее, чтобы замуж за Юсикова не выходила. Говорила, что он женщин бьет. Она не верила. Он то ей врал, что мы из зависти оговариваем его, а сами будто бы на сестре своей хотели женить. А зачем нам это надо? У меня все сестры замужем. Ну не поверила, не надо. Я уж и своих предупредила, чтоб не отговаривали. Думаю, сама узнаешь. Через пару-тройку дней он запил. Пьет неделю, пьет вторую, пьет третью. И давай, в ванне бить ее. Зоя кричит, рвется, хорошо, я ее отняла. Он бы насмерть ее забил. Отняла, а потом пожалела. Надо было, чтобы он получше ее проучил. Видно, мало ей досталось, ушла от него на время, но совсем не развелась. Тамара, дочка ее от офицера, та у бабушки в деревне жила, всего этого не видела. У Зои своя квартира есть, там она от него и пряталась. А он, шкодливый, ко мне сколько раз приставал. Как я стираю. Так вечно стоит, свои руки тянет. Гладит меня по голове, комплименты говорит: «Люблю тебя, выходи за меня замуж». А то привел женщину, а та пришла с дочкой. Так он что же сделал? Он женщину вытолкал, дверь запер и говорит: «Тебя не хочу, а девочку хочу». Та в дверь кричать, по двери барабанить, а это второй час ночи. Я встала, вступилась, а иначе неизвестно, что бы он с ребенком сделал. Да что я говорю? До Зойки, первая его жена Наталья. Он так же на ней и женился. Он же с матерью ее жил. А пришел раз, матери дома нет, он дочь и изнасиловал. Та прямо так ему и сказала: «Или женись на Наташке, или я тебя под суд отдам. Мы же вместе жили. Мне все это сама Наташка рассказывала».
Много узнал я о Юсикове от общительной соседки. Про себя отметил, что Тамарка не солгала, оказывается, назвавшись Несмеловой, хоть по паспорту и была Юсиковой. Да, к такому отцу ребенка, конечно, нельзя было отдавать. Не зря Тамарка привела ее ко мне, а не к законному родителю.
Мне запомнилось первое появление Тонечки в моем доме. Она, как только меня увидела, сразу же закрыла глаза ладошками и даже отвернулась. Но очень скоро повернулась и, не отнимая рук от лица, стала рассматривать меня сквозь щелочки между пальцев.
– Это что такое? – подделываясь под строгий тон, заговорил я. – Разве ты меня не помнишь?
– Помню, – капризно сказала Тонечка и, убрав руки от лица, протянула их ко мне, как это делают совсем маленькие дети, просясь на ручки. Я непроизвольно взял ее на руки и мы, вдруг столкнулись лбами и при этом весело рассмеялись.
Готовясь к тому, что в доме будет жить ребенок, я накупил различных круп, в особенности, манки. Гречневую кашу я умел варить, а с манкой были проблемы, но оказалось, что манная каша готовится быстрее и проще гречневой. Научила Тамарка.
Стал я по утрам, благодаря Тонечке, есть манную кашу. От Тонечки я узнал много интересного, а также удивительные загадки загадывала она мне:
– Без этого не может прожить ни один человек, а в беде оно улыбается. Что это?
– Не знаю, – говорил я, полный любопытства.
– Любовь родной матери.
– Это верно, – соглашался я, думая о том, что должно быть от мамы-то как раз она немного любви этой видела.
– Что за синяя стрела мчится, быстро-быстро, через леса, через поля?
– Сдаюсь.
– Поезд. Он же едет через леса, через поля, по городу он мало ездит, он только в него приезжает.
– Правильно. А в какие игры ты играла со сверстниками, расскажи.
– С кем?
– Ну, с друзьями во дворе.
– Играла в петуха.
– Это что за игра такая?
– Первое условие – толстая ветка дерева. Подкатывается под нее стог сена. – (Я думал, она фантазирует, а на самом деле она жила у бабушки Несмеловой в деревне). – На ветке виснут руками. На счет три должна быть схватка ногами. Надо противника стащить вниз. Можно висеть кверх ногами, обхватив дерево ногами, тогда борются руками. Но нельзя щекотать, щипаться, но отталкивать можно. Можно смешить, рожицы корчить. И на одной руке можно висеть. Петя и Люда – это наши главные друзья, наши вожди. С ними и в лес было не страшно ходить, они почти взрослые, им восемь лет. А собака Кузя старше меня всего на год, но слушается…