— Пойдемте, — сказала она уже мне. Мы с Алкеем последовали за ней по длинному коридору и, наконец, пришли в небольшую комнату, очень уютно обставленную с двумя низкими кроватями и коврами на полу. Широкое окно было застеклено, вот уж чего я не ожидала здесь увидеть, так это стекла.
— Дагон лично привез их из Роддона, — пояснила Гуда, проследив взглядом за мной и увидев мой интерес к застекленным окнам. Он говорит, что бычий пузырь — это пережитки старых веков. Правда, они стоили ему бешеных денег.
Я села на кровать и устало откинулась назад. Алкей принялся перетряхивать свой мешок с засушенными травами, причитая, что они все отсырели от морского воздуха и возможно уже ни на что не годны.
— Отдыхайте, я зайду позже и приведу вам рабыню, она будет вам помогать. — Добавила Гуда и закрыла за собой двери.
Скинув плащ, я растянулась на кровати и только ту поняла, как устала за время этого путешествия, от этой качки и соленого морского воздуха, как соскучилась по теплу домашнего очага. Только я сомневалась, что дом Дагона когда-нибудь сможет стать мне родным.
Пир по случаю возвращения домой длился всю ночь. Воины пришли без доспехов, одетые только в меховых одеяния. Столы ломились от яств и питья. Нас с Алкеем, как гостей, посадили за один стол с вождем и его братом. Кроме Гуды и меня женщин за столом была только мать Эйрика, молчаливая, седовласая женщина. Нас посадили рядом с Гудой и мы слово за слово разговорились. Пока воины набивали животы жареными курами, мы вполне мило побеседовали с Эйриковой сестрой. Её было семнадцать, на год младше меня и она мечтала стать воином, как её брат, но мать противилась этому, хотя у них не было позором, если женщина воюет наравне с мужчинами. Воительницы были в почете. Гуда показалась мне немного вспыльчивой, но искренней и славной девушкой и она обожала своего брата Эйрика.
— Он лучший, — заявила она. Лицо её от выпитого вина раскраснелось. Щеки пылали. — Он научил меня сражаться, стрелять из лука, скакать на коне. И сам он храбрый воин.
Я кивала, соглашаясь.
— Он обещал, что когда-нибудь, когда я стану постарше, если я не изменю свое решение стать воительницей, то он уговорит мать отпустить меня с ним в поход, — закончила она.
— А Дагон? — неожиданно спросила я и посмотрела на вождя, сидевшего во главе стола. Я вздрогнула, увидев, что его взгляд устремлен на меня. Он легко мне улыбнулся, но я поспешила отвернуться.
— Дагон мой брат, — сказала Гуда, — Он лучший воин из всех, существовавших ранее…он равен Силасу, своему отцу в силе, ловкости и уме, но…
— Что? — я посмотрела на девушку. Вряд ли она бы рассказывала едва знакомому человеку то, что говорила мне. Или просто доверяла?
— За всей его веселостью и доблестью скрывается холодный расчетливый бог. Человеческого в нем мало, но это не его вина. Я думаю, если бы у Дагона были дети, он стал бы добрее, мягче, что ли.
— А у него никогда не было детей? — удивилась я, — За столько то лет!
— Не было, и вряд ли будут. Полубоги не могу иметь детей с простыми смертными женщинами. Только такая же, как он, женщина-полубог, смогла бы дать ему желанного наследника, но, увы, за всю свою жизнь он ещё ни разу такую не встретил. Хотя я знаю, он ее ищет и если Боги будут снисходительны к нему, то неприменно найдет.
— Я не знала, — произнесла я тихо.
— Да, ладно, — Гуда рассмеялась, — Зато он живет уже не одну сотню лет и его почти невозможно убить. Не так уж и плохо, как считаешь?
Я не успела ответить, как в зале наступила тишина, столь резкая и неожиданная, что на миг мне показалось, что я лишилась слуха. А потом в двери вошла рослая женщина преклонных лет, богато одетая, в сопровождении мужчины в черном плаще. Капюшон, наброшенный ему на голову, скрывал его лицо.
— Предсказательница! — послышались удивленные голоса.
Женщина оглядела присутствующих и поклонилась Дагону.
— Мой господин, я явилась на твой зов, — сказала она ему.
— Хорошо, — ответил вождь, — Ты догадываешься, почему я призвал тебя сегодня?
— Да.
Дагон встал и посмотрел на сопровождавшего женщину человека.
— А зачем ты здесь, отец? — спросил он холодно.
Раздался смех и мужчина мягким движением рук, откинул капюшон назад. Я не поверила своим глазам, предо мной был Бог. От мужчины исходило слабое сияние. Пронзительные глаза светились лукавством и хитростью.
— Мне просто стало скучно, — Силас сбросил свой плащ. Под ним оказались дорогие позолоченные доспехи. Отец и сын были похожи, хотя черты бога были более грубыми. Но в остальном все то же: крепкое тело, рост и гадостная улыбка с ямочками. Он был так же черноволос и по-своему красив.