Маллед поднял на него удивленный взгляд. Приятель неуверенно кашлянул.
- …так вот, я и вправду так думаю. Ты был великолепен!
- Маги сделали большую часть работы, - сказал Маллед.
- Но ты с самого начала взял дело в свои руки и повел всех за собой… Маги явились бы слишком поздно, если б ты этого не сделал!
- Взгляни, что это мне принесло, - хмыкнул Маллед. Он стянул блузу и отбросил её в сторону.
Увидев его обнаженный торс, Дарсмит от удивления разинул рот.
- Да нет, я имею в виду блузу. - Маллед опустил глаза, чтобы посмотреть, чему так удивился Дарсмит. - Ах, вот оно что, - обронил он. На нижних ребрах с левой стороны багровел огромный кровоподтек с ярко-красным пятном ожога в центре. Он, видимо, был глубокий, но сейчас уже почти затянулся. - На меня свалилось горящее бревно. Болело так, словно демон укусил.
- А сейчас болит?
- Немножко. - Маллед подвигал левой рукой. Заметив ужас на лице Дарсмита, он пояснил:
- На мне все быстро заживает.
Он достал из мешка тунику и натянул через голову. Рисковать последней блузой ему не хотелось.
- Сам вижу, - ответил Дарсмит. - А кроме того, ты трудился не покладая рук - без устали! Толпой командовал не хуже самого Лорда Кадана. И при этом продолжаешь твердить, что ты всего-навсего обыкновенный деревенский кузнец и без примеси благородной крови! Я никогда не видел, чтобы…
Дарсмит умолк с открытым ртом. Затем округлил глаза.
- Так вот почему ты все время спрашивал о Лорде Дузоне и всех остальных! Мне следовало самому сообразить! - почти выкрикнул Дарсмит. - Твой рост, твоя сила… Слава богам, ты явился!
- Заткнись! - бросил Маллед, вперив в него взгляд.
- Но ты ведь Он! Разве не так? - не унимался Дарсмит. - Ты Богоизбранный Заступник! - закончил он почти шепотом.
- Заткнись! - выдавил Маллед сквозь стиснутые зубы. Он встал, сделал шаг вперед, взял Дарсмита за грудки и приподнял (хотя приятель был не так уж мал ростом и вовсе не хил) так, что их лица оказались на расстоянии дюйма. - Слушай меня внимательно, Дарсмит, - продолжал кузнец нарочито медленно, чтобы речь звучала убедительнее и его провинциальное произношение не мешало пониманию. - Не знаю, Богоизбранный я или нет - пусть даже некоторые утверждают, будто это так, - но я не желаю, чтобы мне прямо в лицо говорили: я - это Он. Мне это не известно, и я не хочу этого. Ты все понял?
- Нет, не понял, - заявил Дарсмит. - Если ты Заступник, то почему ты не хочешь…
- Не твоя забота, чего я хочу или не хочу, - оборвал его Маллед. - Лучше слушай, когда я прошу тебя об этом. Ты нравишься мне, Дарсмит. Ты достоин называться моим другом больше чем все, кого я встретил здесь в Зейдабаре. Но, клянусь Баэлом, если ты станешь вслух вещать, что я Богоизбранный Заступник, я проломлю тебе череп. Я не желаю, чтобы об этом говорили. Теперь тебе все понятно?
- Теперь понятно, но…
- Никаких “но”! - Маллед снова оторвал Дарсмита от пола своей огромной лапищей, и тот повис в воздухе, болтая ногами.
- Хорошо! Хорошо! - завопил Дарсмит. - Отпусти меня. Я не пророню ни слова!
Маллед опустил его на пол и разжал пальцы. Дарсмит стал приводить в порядок свою блузу, а Маллед тем временем извлек из-под кровати шлепанцы.
- Я ничего никому не скажу, Маллед, - пообещал Дарсмит. - Но объясни, почему ты требуешь, чтобы я молчал?
Маллед тяжело опустился на свою койку и, сунув одну ногу в шлепанец, взговорил:
- Когда я появился на свет, один жрец сказал моим родителям, что я отмечен богами. У меня имелось пятно, которое, по мнению жрецов, было следом когтя Баэла. - Он посмотрел на свой левый бок и прибавил:
- Если верить тому, что мне говорили, то оно походило на этот ожог, только находилось не на боку, а на лице. Позже оно исчезло.
Дарсмит, усевшись на соседнюю койку, слушал затаив дыхание.
- Эта отметина якобы должна была означать, что я избран богами в качестве нового Заступника, - продолжал Маллед. - Мои родители до конца в это не поверили или просто не захотели поверить. Они заявили, что это не имеет никакого значения, и оказались правы. Пока я рос, для меня это действительно ничего не значило. Беда в том, что другие смотрели на меня по-иному. Люди приходили в кузницу отца лишь для того, чтобы поглазеть на чудо. С меня не сводили глаз, когда я играл или учился ремеслу. Стоило мне совершить что-то хорошее, как от этого все отмахивались. Что вы хотите, говорили они, ведь он же Богоизбранный! А другие дети, и в первую очередь сестры, дразнили меня. Сносного существования я смог добиться, лишь заставив всех замолчать. Мне даже пришлось изрядно поколотить тех, кто не желал внять моей просьбе.
Дарсмит понимающе кивнул, но от вопроса не удержался.
- Но ты все же пришел в Зейдабар…
- Я не желаю быть Заступником, - ответил Маллед. - Но я благонамеренный подданный Империи. Возможно, я все-таки Заступник, хотя это не мой выбор. В таком случае я не имею права отказаться защищать свой народ, коль скоро боги сделали такой выбор. Но я не знаю, Заступник ли я, и не хочу испытывать здесь неприятности, которым подвергался ребенком дома. Это не деревня, и в Зейдабаре мне не поколотить всех, кто будет трепать мое имя.
- Я тебя понимаю, - закивал Дарсмит, - но все же мне не ясно, почему ты сомневаешься в своей богоизбранности. У тебя было родимое пятно, жрецы подтвердили, что ты отмечен богами, ты больше и сильнее обычного человека, твои раны заживают так быстро, словно тебя благословил сам Пашима, и ты, похоже, никогда не устаешь…
- Три или четыре жреца утверждают, будто я Заступник. Другие, включая Апириса, заявляют, что им об этом ничего не известно. Рост и сила вряд ли могут служить решающим доводом. А если я простой кузнец из Грозероджа, то не станут ли Лорд Дузон, или принц Багар, или Врей Буррей более достойными Заступниками?
- Но они…
- Забудь об этом. Или по крайней мере держи язык за зубами.
- Хорошо, - сказал Дарсмит. - Согласен, хотя думаю, что ты все-таки псих. - Он немного поколебался, затем произнес:
- Я все равно хотел пригласить тебя, хочешь верь, хочешь не верь… Дело в том, что послезавтра у моей сестры свадьба. Ее жених должен скоро отправиться на восток. По правде говоря, мы думали, он к этому времени уже уйдет, но Лорд Кадан задержал отправку. Одним словом, они решили пожениться как можно скорее, чтобы хоть немного времени провести вместе. Я буду очень рад, если ты почтишь своим присутствием наше торжество.
Маллед молча смотрел на приятеля.
- Ты прав, - наконец молвил он, - я не очень верю, что ты пригласил бы меня в любом случае. Теперь ты хочешь сказать, что будешь радоваться и гордиться присутствием Богоизбранного при бракосочетании твоей сестры. Конечно, это не свадебная пляска Баранмеля, но что-то очень близкое к тому.
- Нет, честно… - оправдывался Дарсмит.
- Я приду, - оборвал его Маллед. - И знаешь почему? Не знаешь. Да только потому, что хочу быть уверенным в твоем молчании. Я буду там, чтобы не спускать с тебя глаз, как бы сильно ты ни надрался. Теперь пошли мыться, а затем взглянем, оставили ли эти свиньи нам что-нибудь пожевать.
Дарсмит неохотно поплелся вслед за Малледом. Ему все ещё хотелось поспорить и убедить друга в чистоте своих намерений. Он шел прихрамывая, ноги после вчерашнего напряжения страшно болели.
Он действительно давно хотел пригласить Малледа. Этот гигант Дарсмиту страшно нравился. И ему казалось, после двух сезонов, проведенных бок о бок в Арсенале, Маллед отвечает ему взаимностью.
Дарсмит, сражаясь с болью в суставах, тем не менее заметил, что, несмотря на ушиб, ожог и ночной труд на износ, Маллед находится в своей обычной, прекрасной форме. Нет, этот парень нечто большее, чем простой смертный, думал Дарсмит. Другой бы кривился от боли и еле волочил ноги от усталости, а он шагает как ни в чем не бывало, лишь стук каблуков по каменному полу сменился шуршанием шлепанцев.
А в нескольких кварталах от них Принц Гранзер, обследуя дымящиеся руины восточного крыла, заметил в провале пола то, что осталось от сапог Малледа. Даже в их нынешнем жалком состоянии нетрудно было определить, что они не могли принадлежать аристократу или являться частью стандартной солдатской экипировки. Такую обувь обычно носил рабочий люд.