Через полчаса в доме одна за другой погасли свечи, и окна его погрузились в мрак. Затем входная дверь распахнулась, и на пороге появился граф в компании юноши с мечом на поясе.
– Так, значит, мы обо всем условились, – сказал граф и покровительственным жестом положил ладонь на плечо своему спутнику.
– Да, раз нельзя иначе, – ответил юноша. – Жаль, конечно, что нужно ждать так долго. Я мог бы помочь Овергору прямо сейчас.
– Его светлость готов был представить вас королю еще три месяца назад. Это стало бы событием. Ответным жестом на решение о помолвке принцессы Веры с… – в этот момент на лицо графа набежала тень, но он сумел быстро совладать со своими чувствами. – Впрочем, не будем называть имен, раз помолвки не случилось. А не случилось потому, что появился человек, который сумел расстроить все планы. Это наш с вами общий злой гений. Его необходимо остановить.
Губы молодого человека сложились в жесткую усмешку. Он положил руку на эфес.
– Значит, он будет остановлен. И все, кто вместе с ним.
– Когда вы устраните главное препятствие, нашим планам ничего не помешает, – с этими словами граф опустил руку в карман и достал изящный кошелек, расшитый золотой нитью. – Вот, возьмите, мой юный друг. Этого хватит на некоторое время.
Юноша принял кошелек с легким поклоном, в котором достоинства было больше, чем признательности.
– Что дальше? – спросил он.
– Ждите наших инструкций. Ваш адрес не изменился?
– Нет.
– Хорошо. Мы вскоре с вами свяжемся.
Граф также вежливо поклонился, показывая, что разговор окончен. Парочка рассталась и разошлась в разные стороны.
Последним из загадочного дома вышел четвертый из охранников. Человек в черном тщательно запер за собой входную дверь и, ускоряя шаг, направился в ту же сторону, куда несколько минут назад удалился граф.
Соседка из дома напротив, которая из-за занавесей следила за суетой, которая возникла сегодня вокруг обычно необитаемого здания, покачала головой и сообщила мужу:
– Ну вот, все разъехались. Странно это все. И не к добру.
Муж, который с аппетитом расправлялся с мясом на своей тарелке, беззаботно ответил:
– Да что тебе до них? Разъехались – и ладно. Видно же, что люди-то приличные.
Глава 2. «Удар кабана»
Некрасивый человек смотрел на весну. У него было серое, как пергамент, лицо с рыхлыми щеками, бугристый нос и маленькие глазки под массивными надбровными дугами. Мешковатое туловище с увесистым пузырем живота совершенно не сочеталось с сухими ногами. Голову мужчины украшал черный цилиндр с атласной лентой, на покатых плечах лежала небрежно накинутая епанча мышиного цвета. Все вместе придавало незнакомцу настолько вороний образ, что казалось, будто он вот-вот каркнет. Однако он не издал ни звука, лишь достал из кармана изящную трубочку, не спеша набил ее и раскурил, продолжая наблюдать сквозь клубы дыма за робкой городской весной.
Здесь, в предместьях столицы, весна походила на хорошенькую юную кухарку. Не на горничную или субретку, поскольку те еще не избавились от девичьих иллюзий насчет возможных перемен в жизни. На их лицах мелькают игривые улыбки, походка сохраняет грациозность, особенно когда есть кому смотреть. Нет, в Овергоре ранняя весна была именно кухаркой. Ее только что вывезли из деревни, обрядили в грубые одежды и приставили к плите, не замечая ее сияющих глаз и невинной улыбки. С натруженными руками, в холщовом переднике и неуклюжей обуви, она незаметно делает свое дело, не привлекая излишнего внимания к своей природной красоте.
С остроконечных крыш скатывались остатки снега и таяли, оставляя грязные потеки на окнах. Люди шлепали по лужам на тротуарах и бранили нерадивых дворников, как будто те были в чем-то виноваты. Дворники с багровыми лицами, долбили серый слежавшийся лед на мостовых, и его осколки разлетались в разные стороны серебряными искрами. С потеплением от сточных канав вновь потянулись пикантные флюиды, и прохожие морщили носы, словно никогда не чувствовали этих запахов раньше. Но все эти малоприятные подробности с лихвой затмевались яркими солнечными лучами, бездонным голубым небом и легким дыханием ветерка, наполненного ожиданием лета.
Некрасивый человек отметил прибытие весны в Овергор, его глаза зафиксировали ее проявления. Этот человек давно разучился восторгаться, вместо этого он выработал в себе привычку фиксировать и запоминать. За долгую жизнь ему пришлось увидеть много жестокости и насилия, причем значительная часть этих деяний была совершена его собственными руками. Его имя было Магат, он носил чин старшего агента овергорской тайной полиции, которая, в зависимости от обстоятельств, выступала в качестве карающего меча или кинжала милосердия визира Накнийра.