Девочка проснулась последней. Она не выспалась, но взяла себя в руки, чтобы не позволить себе уснуть во время пути.
На утро Мальчик тренировался правильно держать и целиться из ружья, чувствуя, что скоро ему этот навык пригодится.
Мама же всегда надеялась на обратное.
Интермедия
После выезда из города стало намного легче. Всем нам: мне, маме, детям. Дети быстро уснули. Маму тоже постепенно клонило в сон, но она все еще следила за пустой дорогой.
По-настоящему пустой.
Ни одной встречной машины. А чего я ждала? Мир вымер.
Конец Света уже наступил, и мы живем в совершенно новом времени – этапе, когда периодизация и летоисчисление больше не имеют никакого смысла.
Только трупы на дорогах.
Лежат и молча гниют.
Где-то в асфальтах остались широкие глубокие трещины. Их приходится объезжать. В щели в земле провалились и тела людей. Где-то свисали руки, ноги, где-то половина всего тела. Одну женщину зажало между каменных плит, словно в тиски: осталась торчать только голова.
Жутко. Страшно. Чудовищно.
Самой главной проблемой для нас оставался запас бензина. Мы проехали уже третью заправку. Первая была обесточена. Вторая – груды искореженного металла, оставшегося после взрыва во время землетрясения. Третья ушла глубоко под землю.
Найти бы одну рабочую. Я сама могу заправить полный бак. Но где найти исправные колонки?
Такая ситуация напрягала меня. Бензина оставалось все меньше и меньше. Я заезжала на каждую встречную заправочную станцию, проверяя ее состояние. Все тщетно. Ничего. Никаких канистр. Все разрушено. Одни поломки и неисправности.
Проклятье!
Время от времени мы останавливались, чтобы устроить перекус. Мама постоянно настаивала на том, чтобы мы покормили детей. Не думаю, что они остались у нас голодными во время поездки. Под присмотром-то моей мамы! Ха! Никто не останется голодным даже после Конца Света!
Это так смешно, что страшно…
И так страшно, что смешно.
Сворачивать с дороги не имело смысла. Мы просто останавливались на трассе, выходили и доставали из багажника те припасы, которые могли быстрее всего испортиться во время длительного выживания вне цивилизации.
Хлеб. Колбаса. Фрукты. Конечно, мама собрала нам все в дорогу, словно мы едем на семейный пикник. На отдых, мать вашу!
Но именно за это я ее люблю.
Даже бегство от смерти она превращает в семейный туристический вояж.
И как у нее хватает сил на это? Терпения хватает. Мужественности. Энергии. И веры. Веры в лучшее: в наше спасение.
Она делает это ради нас всех, нас троих. И я делаю все ради этой троицы. Моей личной Святой Троицы.
Господи прости!
Мои дети, моя мама – вот, что для меня самое святое на свете.
Мы продолжаем общаться жестами. Этот язык всех нас связал, сделал другими, изменил нас. Со временем я поняла, что слова значат очень много, но порой можно обойтись лишь присутствием друг друга рядом. Свои чувства можно передавать иными путями. Для нас жесты-слова это просто способ передать информацию друг другу, способ сообщить о чем-то.
Что касается чувств… мы научились передавать их иначе.
Прикосновение. Или просто взгляд. Глаза. Они всегда говорят больше, чем слова.
Даже если бы они могли слышать меня сейчас, я бы не смогла найти всех тех слов, чтобы описать то, что чувствую. И мне это не надо. Они сами все знают. Сами все видят. Сами все чувствуют.
Наше единство в нас самих. И никому никогда его не разорвать.
Мама наливает чай из термоса в кружку и просовывает ее в салон машины, передавая Девочке.
Девочка, Мальчик, Бабушка. Даже в своих мыслях я начинаю их так называть.
Не забыть бы их имен… их настоящих имен…
Но какое значение имеет имя в нашей ситуации?
Имя – слово. Название. В этой новой жизни мы обходимся без слов и без названий. Ситуация вынуждает общаться короткими фразами. Очень точными и четкими. Важно в первую очередь понимать, зачем ты это «говоришь».
Пустые слова не имеют никакого смысла.
Мама разворачивает фольгу с бутербродами и делится ими со мной. Есть совсем не хочется. Но она ведь заставит! Скажет: «Надо поесть. Ты весь день за рулем».
Если бы в моей воле было отдать всю еду ей и детям – я бы так и сделала. Не раздумывая. Но ведь и она думает точно так же.
В этом мы с ней похожи.
Она готова приносить в жертву себя ради спасения тех, кого любит. И я ее понимаю. Ах, как же я ее понимаю!
Думаю, она про меня понимает то же самое.
А потому я беру этот бутерброд и ем. Мама все равно права: ехать долго. Дня два, если не больше. Мы уезжаем далеко. Очень. На край света!
Туда, где нас никто не найдет.
Туда, где мы станем свободны.