Он не уходит вперед, а берет ручки инвалидного кресла и толкает коляску Девочки, давая Маме идти свободно.
Рюкзак, ружье, велосипед, коляска – все на нем одном. Сначала он делает несколько шагов с коляской, потом бежит назад и толкает велосипед. И двигается дальше в таком темпе. Коляска. Возврат. Велосипед. Коляска.
И он еще может. Может делать то, что делает. Может идти. Может нести. Может держаться прямо и не падать.
«Какой же ты сильный Мальчик… мой мальчик…».
Мальчик и Девочка общаются, читая слова по губам.
– Как она? – спрашивает Девочка
– Жить будет, – отвечает ее брат.
И говорит это неуверенно. Как ученик, не зная верного ответа на вопрос учителя, выдает первое, что приходит на ум.
Он говорит, что она больше всего хотела бы услышать. Самое важное, что ее интересовало.
Мир Мамы качается, словно на волнах. Он стал совсем неустойчивым. Шатким. Ломким. Зыбким.
Швы воспалились. Старые раны нагноились. Инфекция, заразившая этот огромный организм, набрала былую силу.
Защиты падают вновь.
Смерть зашевелилась.
Летая в воздухе, она ищет новую жертву. Она всегда ищет пищу. Она всегда голодна. И ни одна жизнь не сможет утолить этот голод.
– Теперь я.
Мама, чувствуя, что набралась сил, взяла ручки инвалидного кресла в свои руки. Мальчик подвинулся.
Он смотрит на нее, будто спрашивая: «Точно?».
И ее немой ответ-укор: «Да. Я могу».
И она делает.
Мама ведет инвалидное кресло. Ее истерзанные руки уже забыли эту хватку, эти ребристые резиновые ручки. Оголенная плоть врезается в плотную холодную резину. Кровоподтеки в складках кожи на ладонях возвращаются. А вместе с ними возвращается боль.
Мальчик бежит за велосипедом. Хватает его за руль и тащит вперед. Все возвращается: Мальчик снова впереди, ведет их к спасению.
Мама проснулась от боли и страдания. Жизнь возвращается к ней. Появляется второе дыхание.
«Но надолго ли его хватит?».
– Я смогу, – говорит Мама себе, – я справлюсь. Я должна.
«Я не могу подвести их».
«Только не сейчас».
Сколько им еще идти?
День? Два?
Конца и края отмели не видно. Бесконечная пляжная полоса и бесконечное море.
Остается только цепляться за жизнь. Еще раз. В последний, самый важный раз.
«Чем дольше живу я. Тем дольше живут они».
Мама верила, что ее любовь поддерживает в них жизнь, в ее детях, заставляет их идти дальше, преодолевая все трудности.
Ее любовь…
«Может ли она спасти их… теперь?».
«Хватит ли ее на их троих?».
Не «нас четверых», а «их троих».
Эта формулировка преследует ее уже давно.
– Мама… – слабый голосок где-то эхом звучит в ее голове.
И повторяется вновь:
– Мама…
Она поднимает голову и останавливается. Мальчик в двух десятках метров от нее стоит, сбросив с себя рюкзак и прижимая ружье к груди. Он указывает рукой куда-то в сторону леса и кричит.
По губам она читает:
– Мама!
И добавляет:
– Там женщина!
«Женщина?».
Она бросает взгляд в направлении вытянутой руки Мальчика и видит… рыжие волосы.
Эти волосы она никогда не забудет.
И вот они вновь появились в ее жизни.
Она отлично знает, что это значит: смерть.
Жизнь возродилась в ней бурным пламенем. Мама закричала Мальчику и словами, и жестами:
– Уходи! Уходи!
Она повторяла это вновь и вновь, но Мальчик ее не слушался.
Мама обошла коляску стороной, прикрыв Девочку спиной. Та бросила на нее взгляд и быстро показала жест:
– Что происходит?
Мама не дала ответ.
Рыжая… та самая… из деревни… в тот самый день…
Знакомая незнакомка.
Она бежала к ним.
И в руках у нее… пистолет и нож.
Она кричит громко. Так громко, что ее голос доносится до Мамы тонким шепотом:
– Ты убила его! Тварь! Ты убила моего отца! Убийца! Ты убила его!
«Да, убила».
«Значит, это был ее отец. Он первый напал на меня. Я… защищалась…».
«Но убила. И вот она… месть… ничего не остается в прошлом навсегда просто так».
Приходит день, и прошлое начинает мстить.
Жестоко и беспощадно.
– Уезжай! – Мама кричит Мальчику. – Скорее! Уезжай!
Рыжая подняла руку с пистолетом и направила на Маму с воплем:
– Я убью тебя!
Выстрел.
Но не из пистолета…
Ружье.
Ружье, в руках Мальчика, выстрелило. И попало в цель…
Мама видела алые краски. Яркие струи потекли из плеча женщины, когда ее руку с пистолетом отбросило в песок точным выстрелом.
Белое полотно пляжа окропилось алыми брызгами и ленточками.
Раздался оглушительный крик.
Рыжая опустилась на колени, прижимая здоровой рукой рану. Она смотрела назад, на свою вторую руку, лежащую на песке и сжимающую пистолет.