Уже перед самым отъездом с базы я еще раз поговорил с дедом Вики. Он снова поблагодарил меня за мое поведение на даче и попросил больше не общаться с его внучкой и ее приятелями. Сказал, что лично он ничего против меня не имеет, но работавшие со мной психологи сказали, что у меня есть определенные проблемы, не требующие лечения, но все равно я могу быть опасен для окружающих, что и проявилось в экстремальной ситуации там на даче. Тогда они сработали со знаком плюс, но кто знает, не возникнет ли ситуация, когда они сработают со знаком минус. Возникли ли эти проблемы от удара молнией, или от удара монтировкой по голове не понятно. Виктор Петрович заверил меня, что его служба прикроет меня перед милицией и прокуратурой, кроме того за меня очень хлопочут родители Славика и Бориса, да и отец Тани тоже весьма мне благодарен. Так что, все это, в совокупности, должно будет придержать особо ретивых прокурорских следаков, если они захотят навешать на меня всех собак.
Ну что же, и это уже хорошо. Жаль, конечно, что моя дорожка наверх прикрылась, едва начавшись, но ничего не поделаешь, жизнь идет своим чередом, одни двери закрываются, а другие открываются. Чувствую, что моя жизнь должна скоро изменится, поэтому нужно постараться закрыть все неотложные дела. Надо что-то решить со стволом и деньгами лежащими у меня в тайнике. Скрытая инфляция в СССР уже идет полным ходом, а если меня заберут в армию на два года, то мои деньги прилично усохнут. После всех моих весьма не маленьких растрат на обустройство в столице, у меня сейчас есть семь золотых десяток от Абрамыча и порядка четырех с половиной тысяч рублей.
Ремонт в служебной квартире, новая мебель и оборудование бойцовского зала влетели мне в копеечку. Жаль, конечно, оставлять все это не пойми кому, но что поделаешь, как пришло так и ушло. Я и в прошлой жизни не очень умел копить и откладывать на «черный день», но умел зарабатывать, поэтому без денег никогда не сидел. Я себе и здесь еще заработаю, благо руки растут из того места и голова работает, а самое главное, у меня есть знания того, что будет впереди, и я смогу это весьма неплохо монетизировать когда наступить время. Теперь нужно решить что делать с оставшимися деньгами. Надо бы и их аккуратно, не привлекая внимания, перевести в золотые десятки или что-то подобное. Абрамыч вообще-то голова. В свете скорых предстоящих изменений в стране, держать деньги в золоте или в ликвидном товаре, гораздо надежнее чем в «резаной бумаге». Ладно, все это дела недалекого, но будущего, а сейчас, ближайший вопрос, это разрулить возникший разлад с Верочкой. Правду я ей рассказать по любому не смогу, так что, придется до вечера придумать что-то убедительное.
В шесть вечера я встретил Верочку у ворот конторы. В руках у меня был только что купленный свежий тортик. Я был по модному одет и благоухал приличным одеколоном «Коммандор» выпущенным на рижской фабрике «Дзинтарс». Конечно, это не «Maurer and Wirtz Tabac», который я любил когда-то, но тоже весьма неплохо по нынешним то временам.
— Привет! — Я с улыбкой к подошел девушке. — Не соблаговолит ли прекрасная дама выпить чаю с вкуснейшим тортиком в компании обаятельного и скромного юноши?
— Соблаговолит, если наглый и совсем нескромный юноша объяснит свое исчезновение, — не полезла за словом в карман Верочка.
— А давай мы вместе пойдем по направлению к уединенной обители бедного юноши, и я по дороге объясню тебе все, что ты захочешь, — преувеличенно покаянно склонил голову я.
— Ладно, пойдем кавалер, — не выдержав улыбнулась Верочка и пристроилась рядом взяв меня под руку. — Только ты мне все изложишь подробно, где был и что делал. В конторе говорят, что тебя искал милиция и Виктор Семенович на тебя очень злился.
— Да ничего такого не было, — начал я излагать свою легенду. — Я же тебе говорил, что на выходных поеду на дачу к своему приятелю с тренировок на день рождения.
— Ну да, — кивнула Верочка. — Поехал на день и пропал с концами, даже на работе не появлялся. Я несколько раз забегала к тебе домой, потому что сильно волновалась, вдруг с тобой что-то плохое случилось.