— Он сегодня ночью в гараже повесился,— с трудом выдавливает из себя Ханикаев.
— Что⁈ — переспрашиваю, не понимая сказанного.
— Его нашли этим утром повешенным в гараже, — опустив глаза отвечает Эдик
Кровь бросилась мне в лицо, беру Эдика за руку и отвожу в сторону
— Рассказывай — жестко говорю ему, а у самого внутри сердце колотится так, как будто хочет выпрыгнуть наружу.
— Говорят, что ему письмо вроде пришло, что девушка его бросила, вот он и побежал вешаться. — продолжил Эдик — Только не было никакого письма, я бы знал. Мы с ним незадолго до этого в шахматы играли, он был веселым и ничего такого за ним не замечалось. Я потом тебя пошел искать и наткнулся за столовой на Дато с двумя ублюдками. Тот снова предлагал пойти к ним, а потом, когда я отказался, они накинулись на меня. Я двух вырубил, а потом подумал, что все это не спроста, и побежал в казарму. Там из наших не было тебя, Рамазана и Ромки. Мы с Карасем разбили наших на две группы и пошли прочесывать часть. Моя группа нашла Рамазана, тот сильно избитый лежал на спортплощадке. Мы его в спальню отнесли. Потом я оставил несколько человек охранять казарму, а сам с остальными снова на пошел на поиски. Потом мы увидели людей Жоржа с ремнями и прутами, их было намного больше, поэтому мы отступили в спальню, где и забарикадировались до утра. Утром эти козлы не стали нападать, а потом нашли Ромку и все закрутилось…
— Не было у Ромки никакой девушки. Он мне сам говорил, что никогда ни с кем не встречался. — Тупо без эмоций говорю Ханикаеву, а у самого внутри разрывается от боли.
— Карась со своей группой вечером проходил мимо гаража. Говорят, что там было все закрыто и никакого шума не было, — тихо добавляет Эдик. — Если бы знать…
— Ладно, пойду полежу немного, чего то меня мутит, — отвожу глаза и ухожу от всех, мне сейчас очень нужно побыть одному, а то я просто взорвусь.
Резвановы — твари конченные. Это они с ним такое сделали. Кто-то из них даже похвалиться пришел, когда я сидел в контейнере. Я до последнего надеялся, что все это пустые слова, чтобы вывести меня на эмоции. Оказалось нет. Это не люди, они просто внешне похожи на людей, а на самом деле — это двуногие прямоходящие, как и их вожак Жорж. Ненавижу! У меня внутри сейчас бьется только одна мысль — «Конец вам твари, теперь вам точно конец…»
В бытовке на кроватях полулежа, облокотившись о стены сидят сильно пьяные Жорж, Дато и братья Резвановы.
— Он, сука, еще поплатится у меня за этот удар—Жорж потирает чуть опухшую скулу, —вспоминая, как комбат ударил его в кабинете. — Я ему, блядь, после дембеля это припомню. Он у меня, гнида, кровью харкать будет.
— Да плюнь ты на него, —машет рукой Дато. — Подумаешь ударил. Мало ли что между партнерами бывает.
— На меня никто безнаказанно руку с детства не поднимал. Понял, блядь? — Вызверился на приятеля Жорж, — И комбату этот удар просто так не сойдет.
— Все-все, братан, — Дато поднимает руки в успокоительном жесте,—я то тут при чем? Давай лучше выпьем. Вон братья уже так нализались, что лыка не вяжут.
— Ну давай, — кивает Жорж и нетвердой рукой разливает портвейн по стаканам.
Глубокая ночь. Выхожу из спальни. Пацаны которые в это время несут дозор, вопросительно смотрят на меня. Я пролежал весь вечер на кровати не вставая, и меня никто не трогал.
— Пойду в сортир, после жрачки на «губе» чего-то придавило меня, — зевая, спокойно поясняю им.
Захожу в туалет, снимаю сапоги и быстро иду к открытому настежь окну. Смотрю вниз. Второй этаж. В принципе не высоко можно и спрыгнуть, но зачем шуметь, если можно спуститься цепляясь за выступы. Что я и делаю, оказываясь через несколько секунд на земле.
Уже довольно прохладно, ветер холодит лицо, но сейчас его свежесть только в радость. Не могу надышаться чистым воздухом. После хлорки и вони контейнера, кажется, что воздуха постоянно не хватает, но понимаю, что причина не в этом. Искалечен и замучен мой друг — часть команды, нет часть меня самого. Человек — имеющий право жить, у которого, по-настоящему, жизнь едва только началась, но эти мерзкие твари довели его до самоубийства. Я не могу сейчас спокойно дышать, и понимаю, что смогу это делать только тогда, когда дышать перестанут они, иначе чего же я стою как человек, и как друг? Отбрасываю лишние мысли. Для того, что задумано, нужна холодная голова.
Тихо крадусь вдоль здания, чтобы меня не было видно. Потом перебегаю открытое пространство и снова крадусь вдоль следующего здания. Иду к гаражу где нашли Ромку. Я знаю где ушлые водилы держат краденый бензин, который потом продают гражданским. У них там целая бочка, но мне столько не надо, хватит литров десять или двадцать — как раз канистра. Нахожу искомую двадцатилитровую канистру и, прихватив ее, направляюсь в другом направлении. Моя цель одинокая бытовка на отшибе, в которой находится штаб Жоржа и его актива.