— Товарищ прапорщик вам все внятно объяснил, но кое-кто его видно не понял. Еще раз повторяю для непонятливых. С этого момента старший здесь я. Мои приказания исполняются всеми беспрекословно. Мне абсолютно наплевать. кто здесь какой национальности, кто когда и откуда призывался и у кого какое звание. Работать теперь будут все, не взирая на призыв и звание. Не делать вид, а именно работать. Все отношения в подразделении с этого момента чисто по уставу. Здесь не будет ни «духов», ни «черпаков», ни «дедушек». Будут только советские военнослужащие. Все военнослужащие в нашем подразделении равны между собой за исключением командиров бригад, которых назначу я лично по результатам завтрашнего дня. Должность командира бригады не дает никаких преимуществ в обычной бытовой жизни во вне рабочее время. Военнослужащие выполняют приказания командира бригады касающиеся только работы и только в рабочее время. Все спорные случаи буду разбирать лично. За неподчинение приказу и попытку устроить бунт, младший сержант Абаев снимается с должности моего заместителя. Теперь мои заместителем назначается ефрейтор Баиров Рамазан. Случаи саботажа и отказа от работы, буду карать жестко и немедленно. Всем все понятно?
Парни в строю вразнобой загомонили
— Понятно.
— Что за курятник? — Повысил голос я. — Отвечать всем по уставу. Еще раз. Всем все понятно?
— Так точно, товарищ младший сержант!
На этот раз вышло гораздо лучше.
Мои парни уже устраиваются в школьном кабинете, который превратился в спальню. Абаю и другим «дедушкам» пришлось переехать в комнату к «духам» и «черпакам», а их кабинет заняли мы, вновь прибывшие. Конечно, я прекрасно понимаю, что Абай несмотря на внешнюю покорность, отнюдь не смирился и в любой момент может выкинуть мне какую-нибудь гадость. Придется понаблюдать за ним самому и попросить приглядеть за дедушками Ромку, Рамазана и Эдика. Пока парни налаживают быт на новом месте, я стою в коридоре второго этажа и задумчиво смотрю во двор заваленный строительным мусором.
— Неплохо, молодой человек, весьма неплохо, — услышал я голос сзади.
Оглянувшись, я увидел как подошедшего бригадира строителей. Он все также был одет в спецовку, но на голове у него теперь была серая кепка, ну прям Лужков на минималках.
— Вы сегодня во дворе действовали весьма эффектно. Этот младший сержант давно напрашивался на хорошую трепку. Наконец то нашелся тот, кто смог проучить этого наглого шакала. Терпеть его не могу. Ленивый, подлый и к тому же, он вместе со своими приятелями очень плохо обращался с остальными солдатами. И ваша речь во дворе тоже произвела на меня впечатление. Хотите устроить революцию в маленьком отдельно взятом армейском коллективе? — Кивнул мне он,
— Ну, не то чтобы революцию, — пожал плечами я, — Не хочу чтобы наши советские пацаны грызли друг друга по национальному, или любому другому вопросу. Хочу чтобы в моем подразделении было все по справедливости.
— Справедливость многие понимают по своему — покачал головой бригадир — Сержант, который командовал тут до вас тоже считал, что он все делает «по справедливости», хотя от такой «справедливости» с души воротит.
— Как вы уже заметили, у нас с ним разные понятия, о том как должна быть поставлена военная служба. — Улыбнулся в ответ я.
— Поживем, увидим. Если вы будете так же работать также как и драться, то я думаю, что мы с вами сработаемся. — Немного подумав ответил бригадир
— Обязательно сработаемся, Федор Иванович, — улыбнулся ему я. — Дайте мне немного времени войти в курс, и мы с вами вместе тут поднимем все с колен.
— Поживем увидим, — повторил бригадир, и пошел по своим делам.
Я собрался было вернуться в занятый нами под спальню кабинет физики, но меня на полпути перехватил Эдик. Со всеми заботами, у нас после расправы над Абаем и его приятелями, еще не было возможности нормально переговорить.
— Поговорим? — Спросил меня он кивая на открытое окно перед которым я только что стоял.
— Давай, — согласился.
Мы оба облокотились на подоконник смотря во двор на уходящих по домам строителей.
— Не ожидал я, что ты сразу так круто возьмешься за дело, — после некоторой паузы сказал Эдик.