Его все любили. Обожание усилилось после того, как перед промежуточными экзаменами Томми принес студентам список вопросов, которые «могли», как он выразился, прозвучать на экзамене. Он стал всеобщим другом. В общении между ним и любым студентом не было официальных обращений, не произносилось слов «мистер Паттерсон» и «мисс Мэндлин», а говорили просто «Томми» и «Грэйс», «Томми» и «Джим» и т. д. Возможно, Томми приворожил Грэйс еще и тем, что он был одним из немногих среди преподавателей, с кем можно было общаться на равных. А остальные преподаватели считали ниже своего достоинства открывать свои двери простым студентам.
По курсу «социология-1» Грэйс получила «В». Это было перед самым всплеском войны во Вьетнаме, во время которого призывать в армию стали даже неплохо успевающих студентов, из-за чего у всех, даже у тупоумных, обычными оценками стали «А» и «В». До этого оценка «В» считалась довольно высокой, а «С» — средней. Поэтому Грэйс была счастлива. «Социология-I» и Томми Паттерсон оставались с той поры одними из лучших ее воспоминаний.
После этого Грэйс снова увидела Томми осенью 1970 года, когда вернулась в Мичиганский университет после летних каникул. В первом семестре второго курса Грэйс начала делать робкие шаги к настоящему творчеству — записалась на курсы поэзии. Это было замечательно — ты еще не признанная поэтесса, а профессор уже разбирает твои стихи. Студенты, посещавшие эти курсы, были похожи в одном — все они страстно мечтали посвятить свою жизнь этому ремеслу. Или, быть может, не ремеслу, а искусству?
Однажды во вторник после полудня, когда на улице было промозгло и сыро, на профессора напала хандра. Он предложил студентам сделать пятиминутный перерыв и перебраться для продолжения лекции из «Ангел Холла» к студенческому клубу. Все обрадовались, почувствовали профессора своим человеком, товарищем. Студенты беспорядочной гурьбой проследовали по улице вначале к кафетерию, где подкрепились кока-колой, потом подошли к огромным дубовым щитам, на которых были увековечены имена знаменитых выпускников университета и перечни их заслуг.
Во время этого прекрасного урока на свежем воздухе Грэйс увидела Томми — он стоял в окружении своих друзей-студентов, тоже проводил семинар на природе. Грэйс помахала ему рукой, он заметил ее и махнул в ответ.
Хоть и на открытом воздухе, но урок все же продолжался весь положенный час. Однако всему есть конец. Занятия окончились, и ученики Томми начали разбредаться. Грэйс не стала выслушивать последние слова профессора поэзии и подошла к Томми.
— Привет, — сказала она ему, как только последний оставшийся около Томми студент закончил свою фразу.
Карие глаза Томми сфокусировались на Грэйс.
— Привет, — сказал он, — что у вас за урок?
— Поэзия, — завлекательно улыбнулась Грэйс.
Он удивленно приподнял брови, округлились карие глаза.
— О, интересно было бы почитать что-нибудь из твоих стихов.
— В самом деле? — Сердце ее растаяло и потекло, как ртуть из разбитого градусника.
Он предложил ей встретиться. Все это произошло так естественно, что Грэйс даже не сразу поняла, что он назначил ей, по сути, их первое любовное свидание. Какое свидание?! Такая мысль ей даже не приходила в голову. Ведь они просто друзья. Вернее сказать, он был ее ментором — это слово Грэйс узнала совсем недавно. Короче говоря, они вместе пошли в «Сад» на французский фильм. Томми сказал, что фильм ей понравится, а потом они могут пойти к нему познакомиться с ее поэтическим творчеством.
Позже, возвращаясь к себе в общежитие, Грэйс наконец обрела способность соображать и призадумалась — может быть, она нравится Томми Паттерсону? Может быть, она нравится ему не как хорошая студентка, а как женщина? Какая глупость! Она ведь еще только на втором курсе, а он давно выпускник, умный, способный, подающий большие надежды. Но все же это не столь уж и странно, не правда ли? Чего в жизни только не бывает! Грэйс захватили романтические мечтания, чувства зрели для любовной сети.
Французская порнуха — пардон, фильм — был слишком французским: всякие непристойности, голые женские груди, ужасы. Мужчины трахали женщин, женщины чувственно постанывали. Грэйс, сидя рядом с Томми, замирала от смущения. Как она будет смотреть ему в глаза после такого фильма? Но когда фильм кончился и зажегся свет, Томми сказал всего лишь:
— Предыдущий фильм был лучше.
Грэйс пыталась успокоиться, отделаться от возбуждения, вызванного слишком откровенными сценами французского фильма. Пора мне уже становиться взрослой, внушала она себе, не надо слишком сильно реагировать на такие вещи. Это же всего лишь фильм. Ну и что, что на экране двое любят друг друга? Правда, в этом фильме совокуплялись втроем, но не в этом дело.