Над его спиной под потолком клубилась облаком Тьма, но я совершенно не чувствовала угрозы. К тому же здесь, с Ниароном, мне было намного интереснее.
– Ну тогда держись, Светлая, – пообещал некромант, глядя откровенно пьяным взглядом.
Ой-ой!
– Мне стоит бояться? – лукаво стрельнула глазами.
– Страха мне на три жизни вперед хватит, – вдруг посерьезнел мужчина и провел ребром ладони по моей скуле. – Оставайся собой, Светлая.
– Это я могу, – дрогнувшим голосом заверила его. – О…
Похоже, из совратительницы я как-то слишком быстро стала совращаемой.
«Млею от его напора, – пропела ехидна. – Такой голодный до ласки мужик. Только не говори, что тебе не нравится».
А вот и не скажу!
«Зато я скажу!» – возмутился Сёма.
«Хвостатым слова не давали!» – тут же мысленно возмутилась я, поняв, что весь диалог с питомцем происходил определенно только в моей голове, иначе некромант реагировал бы иначе.
«Ты за себя не отвечаешь, женщина, – выдал кот-мутант. – Я обязан спасти твою шкурку от позора».
«Не смей!» – возопила я ему в ответ, только кто бы меня послушал, да?
С криками «Берегись, вражина лютая!» Сёма накинулся на некроманта. И тут ночь резко перестала быть томной.
ГЛАВА 8
Семён приземлился Ниарону на спину, а щупальцами обмотал его шею. И принялся сдавливать… Лицо мужчины мгновенно налилось кровью.
– Я сказал, это моя двуногая! – пенился осьминог.
В глазах мага появилось такое выражение, что я поняла: если не вмешаюсь, быть мне хозяйкой мертвого кота-мутанта.
Ниэла рассказала мне о связи ведьмы и фамильяра. Последний может отдать жизнь за хозяина, а тот потом заказать нового помощника в бюро магических тварей. Если же ведьма или колдун погибали, то фамильяры отправлялись следом за грань.
Хоть Семён и был тем еще подарочком, но я к нему прикипела всеми фибрами души.
– Сёма, немедленно отпусти Ниарона! – прикрикнула я.
Было бы слишком просто, послушайся он так легко, правда?
А Семён и не собирался, только туже затянул хватку. Мстительная зараза! В ладонях мужчины заалели кругляши магии…
– Только не убивай, – успела попросить некроманта я. – Это мой…
Договорить не успела, Ниарон бомбанул заклинанием, Тьма ринулась на нас, а Сёма завизжал недорезанным кабанчиком.
–…фамильяр.
Чернота накрыла меня словно прохладным покрывалом, на мгновение я оказалась ослеплена, оглушена и дезориентирована. Замерла, не зная, безопасно ли двигаться, но быстро пришла в себя, Сёма надрывался криком, нужно было спасать оболтуса.
– Да перестань ты орать, – поморщился Ниарон.
Он держал осьминога в воздухе магией, спеленав его полупрозрачной сетью.
– Убивают, режут, грабят! – надрывался Сёма. – Нет, пожар! Пожа-а-ар!
– Совсем дикий у тебя, да? – обернулся через плечо на меня некромант, Тьма перетекла к нему и застыла за спиной верным стражем.
– Телевизор пересмотрел, – так тяжко вздохнула я, точно на шее все горести мира пришлось нести.
– Теле… что? – нахмурился Ниарон. – Ладно, потом разберемся.
– Он не опасен, отпусти его, – попросила я мужчину.
– Этот безопасный едва не осуществил то, что никому еще не удавалось. А у меня много врагов, Светлая, – хмыкнул некромант. – Ты…
– К их числу не отношусь, – тут же заверила его я. Ну Семён Семёныч, ну подгадил так подгадил! – Но не советую меня убеждать передумать. Обиженная женщина, знаешь ли, страшная сила.
– Это угроза? – заинтересовался маг.
– Скорее предложение, – промурлыкала я, соблазнительно прогнувшись в пояснице и выставив одну ногу вперед.
Ложной стеснительностью никогда не страдала, а рядом с этим мужчиной у меня вообще отказывали любые тормоза и предохранители.
– Ведьма, – восхищенно выдал Ниарон, щелчком пальцев избавился от следов обжиманий осьминога на себе и двинулся на меня.
– А как же Сёма?
– Потом разберемся, – ухмыльнулся маг. – Иди ко мне, Светлая.
А я что? Я ничего. Долго упрашивать не пришлось.
Слишком уж хорошо мне было в объятиях некроманта, чтобы строить из себя скромницу и отказываться от этого. Кто знает, что ждет дальше? Завтра может и не наступить, вон как у моих родителей, которые погибли в расцвете сил.
Этот поцелуй был так же горяч, жаден, но Ниарон перестал спешить. Он словно пил меня губами, смаковал каждую минуту.
– Буэ! Буэ-э-э, – раздались душераздирающие звуки. Это Сёма старательно изображал, как его от нас тошнит.
– Я не могу так, – пожаловалась некроманту. – Он не только глазеет, но и явно осуждает.