С ним наедине в коридоре.
― Где ты пряталась? ― Он улыбнулся своей широкой улыбкой, обнажив ровные белые зубы.
Она сглотнула, чувствуя, как от волнения у нее внезапно пересохло в горле.
― Я только что закончила мыть посуду, и мне нужно заниматься, так что я собиралась подняться наверх.
Голубые глаза оценивающе смотрели на нее, и ее пронзило беспокойство, когда его пристальный взгляд скользнул вниз к ее груди.
― Меня это не удивляет. Похоже, ты уже определилась со своим будущим. Вполне достойная цель ― поступить на медицинский факультет.
Она кивнула, чувствуя, как по телу пробегает еще одна волна беспокойства.
― По крайней мере, я собираюсь попытаться.
Он наклонил голову, немного слишком.
― Я восхищаюсь этим, но моей компании нужны именно такие люди, как ты. Молодые, умные, талантливые и целеустремленные. Почему бы тебе не пройти у меня стажировку летом и не рассмотреть этот вариант?
Она нахмурила брови.
― Я не...
― Уверен, твоему отцу будет приятно, если его дочь станет таким ценным приобретением для компании.
Она восприняла его слова как ловушку.
Косвенная угроза, потому что она прекрасно понимала, на что он намекает. Как будто ее стажировка должна была как-то повлиять на повышение отца.
И все же отказ застрял у нее в горле, и, когда она промолчала, он невозмутимо засунул руки в карманы костюма.
― Чему это может повредить? ― Он отступил на шаг назад, не дожидаясь ее ответа, и сказал: ― Я сообщу твоему отцу хорошие новости. ― Он сделал небольшую паузу, покачавшись на пятках, его улыбка сменилась ухмылкой, когда он подмигнул ей. ― Сладкая Горошинка.
ГЛАВА 7
Ривер
― Папа, папа, сюда! Сюда! ― Нолан подпрыгивал в воздухе, высоко вскидывая руки, его темно-каштановые кудри прыгали вместе с ним вокруг его очаровательной головы. Кожа бледная, на пухлых щеках россыпь веснушек.
Мы находились на огороженном заднем дворе, который представлял собой огромное пространство зеленой травы. Повсюду росли высоченные деревья, их ветви раскинулись в стороны, создавая тень.
Я установил здесь кучу всего, чтобы Нолану было с чем играть: форт, спортивную площадку в стиле джунглей, горки, но посередине оставил широкую площадку, чтобы ему было где побегать.
Я придержал маленький футбольный мяч, делая вид, что не знаю, кому отдать пас ― ему или Отто.
В данный момент Отто изображал идиота, пританцовывая вокруг Нолана в притворной попытке заблокировать его, прыгая прямо перед парнем и размахивая руками в воздухе.
― Передай мне. Передай мне!
Нолан рассмеялся, как сумасшедший, и сильно толкнул Отто, чтобы тот убрался с его пути.
― Ни за что, дядя Отто! Сейчас моя очередь, и я гораздо быстрее тебя! Скажи ему, какой я быстрый, папа!
― Подожди. У тебя только что хватило наглости назвать меня медлительным? ― Отто изобразил притворную обиду, прижав татуированную руку к своей массивной груди. ― Я покажу тебе, какой я быстрый. Тебе лучше быть осторожнее.
Нолан разразился бурным смехом и бросился бежать, зная, что Отто вот-вот побежит за ним, мой малыш понесся ко мне, крошечные ножки, обутые в его любимые синие ковбойские сапоги, утопали в траве.
В футболке и шортах, не подходящих друг другу, поскольку последний год он настаивал на том, что будет сам выбирать себе одежду.
Излучая чистое, бескомпромиссное блаженство, гребаный сияющий свет, который ударил меня прямо в грудь.
― Папа, спаси меня! Дядя Отто ― чудовище и собирается меня съесть!
Каждый раз, когда он называл меня так, я едва не падал на колени. Каждый раз, глядя на него, я задавался вопросом, как мне удалось украсть эту маленькую радость.
Вор, получивший подарок.
Как только Нолан оказался в пределах досягаемости, я подхватил его и перевернул на свое бедро, а другой рукой бросил ему мяч. Он поймал его так, словно это был пас века, прижал к груди и задрыгал ногами.
― Беги, папочка, беги! ― кричал он. ― Оставь его в пыли!
Отто все еще надвигался на нас, тяжело ступая, поэтому я повернулся и побежал к линии игрушечных металлических тракторов, которые Нолан установил, чтобы обозначить энд-зону1.
Как только мы пересекли ее, Нолан снова вскинул руки, на этот раз с мячом над головой.
― Тачдаун!
― О, черт, ― прохрипел Отто в пяти футах позади, потому что я действительно оставил его задницу в пыли.
Нолан покачал головой и пожал плечами, его голос был совершенно серьезным.
― Думаю, тебе нужно быть быстрее, дядя. Теперь ты проиграл.
Потерпев поражение, Отто упал на колени и застонал, глядя в бескрайнее голубое небо, а из меня вырвался смешок и я покачал головой, глядя на представление, которое устроил мой друг.
― Да, сосунок, наверное, тебе следовало быть быстрее, ― преувеличенно поддразнил его я.
― Ты ранил меня, Ривер. Чертовски ранил. ― Он вел себя так, словно его ударили ножом в грудь.
Нолан был совершенно потрясен.
― Мы никогда не причиним тебе вреда, дядя, потому что мы очень тебя любим. Правда, папа?
Парень посмотрел на меня в поисках подтверждения. Я убедился, что он достаточно хорошо видит меня, чтобы прочитать ответ в моих глазах.
Моя усмешка стала мягкой, и я взъерошила пальцами его волосы, поставив его на ноги.
― Правильно.
― Мы помогаем, а не причиняем вред, ― заявил Нолан и протянул руку Отто. ― Значит, я должен помочь тебе подняться, дядя.
Отто подыграл ему, позволяя Нолану пыхтеть и упираться пятками, чтобы помочь ему встать на ноги, а когда Нолан сильно дернул его, он наконец встал. Он провел тыльной стороной ладони по лбу, словно это было самое трудное, что они вдвоем когда-либо делали.
― Ух ты. Ты сильный, не так ли, парень?
― Такой же сильный, как мой отец, ― сказал Нолан, выразительно кивнув. ― Проверь.
Малыш развел руки в стороны, согнул в локтях и напряг изо всех сил.
― Ух ты, я не рискну ссориться с тобой в ближайшее время, ― присвистнув, сказал Отто, пощипывая крошечные мышцы Нолана.
― Лучше не стоит! ― Нолан расплылся в улыбке, и ямочки появились на его щеках. ― Это будет самой большой ошибкой в твоей жизни.
Отто обменялся со мной понимающим взглядом, его преданность этому ребенку была почти такой же яростной, как и моя.
― Ладно, малыш, собирай свои вещи, пора идти, ― сказал я, зная, что сейчас расстрою его. ― Через час у меня встреча с клиентом.
Его плечи поникли.
― О, нам правда нужно идти?
― Ага.
― Но я ненавижу оставаться дома у мисс Либерти. ― Он капризничал, и я знал, что его слова были вопиющей ложью.
Я вскинул бровь.
― Ты только вчера сказал мне, когда я забирал тебя, что не хочешь уезжать.
Потом он крепко обнял свою няню и сказал, что любит ее. Уверен, что в этом не было никакой ненависти.