Мне не нравилось испытывать такие эмоции. Мысли путались и своевольничали.
В моей жизни было слишком много дерьма, чтобы устоять и не оступиться с ней.
Черт возьми, от этой девушки исходило какое-то притяжение.
Я скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку.
― Да. Постоянный зуб уже прорезался, так что голодать ему в ближайшее время не придется.
Самая мягкая улыбка тронула уголки ее губ.
― Мне показалось, что я его вижу.
Она пристально посмотрела на меня. Осознание растянулось тугой, пронзительной лентой.
― Как поживает твоя татуировка? ― Спросил я хриплым от непонятно откуда взявшейся потребности голосом.
Ее щеки покраснели, без сомнения, при воспоминании о том вечере, о притяжении, которое она испытывала, и предложении, которое я сделал прямо перед ее уходом.
Она слегка приподняла руку.
― Почти зажила. Только немного шелушится.
― Я бы не отказался взглянуть.
На ее лице появилась настороженность.
― Не думаю, что в этом есть необходимость.
Но я уже оттолкнулся от косяка и двинулся через комнату, медленно, но уверенно, не в силах оставаться на месте.
― А я думаю, что есть, ― пробормотал я.
Потому что в ней было что-то такое, что не позволяло мне держаться в стороне.
ГЛАВА 10
Чарли
Что он делал? Что он делал?
Волна страха прокатилась по моим нервам, его энергия выплеснулась наружу, и от их столкновения в комнате воцарился хаос.
Удивление и страх заставили меня отступить от него, стены взметнулись до небес, а интрига, от которой я не могла избавиться, разгорелась вовсю. Я затаила дыхание, наблюдая, как он пересекает небольшую комнату отдыха, хотя он делал это медленно, как пантера, подкрадывающаяся к своей добыче.
С каждым его шагом я все сильнее прижималась к шкафчикам, чувствуя, как металл холодит спину.
Я застыла на месте, не в силах пошевелиться.
Он подошел ко мне вплотную.
Слишком близко.
Настолько близко, чтобы я вдохнула его изменчивость. Ощутила вкус насилия и разрушения на языке, хотя в них было что-то опасно сладкое.
Я не понимала, как мужчина может быть таким пугающе красивым. Лицо с резкими чертами, губы розовые и бархатистые.
Я не хотела бояться, но не могла избавиться от беспокойства из-за его близости, старые раны заставляли меня сжиматься внутри. Но, возможно, меня больше настораживало то, что желание погрузиться в тепло, которое он излучал, было сильнее любого страха.
За последние десять дней я слишком часто вспоминала его последние слова.
Думаю, тебе лучше уйти, пока я не попросил тебя провести со мной ночь.
В какой-то момент мне показалось, что я могла бы согласиться.
Его взгляд метался по моему лицу, словно он запоминал каждую черточку, каждую морщинку и каждый шрам.
Исследовал.
Проникал в меня, словно искал прямой доступ к моим мыслям.
Мой пульс участился, и я потрясенно выдохнула, когда он потянулся и взял меня за левую руку.
При этом прикосновении меня словно обожгло огнем.
― Что ты делаешь? ― Я поперхнулась, и слова прозвучали едва слышно.
Его губы искривились в ухмылке, от которой у меня в животе разлилось тепло.
― Хочу взглянуть на твою татуировку, как и собирался. ― Просто сказал он. Как будто для него было нормальным прижимать незнакомку к шкафчику. Может, для него это так и было, но я чувствовала себя настолько потрясенной, что едва держалась на ногах.
Он поднял мою руку над головой и прижал ее к прохладному металлу шкафчика. Я почувствовала, как ткань рукава рубашки скользнула по коже, обнажив написанное на ней.
Ривер на мгновение отвлекся, переведя взгляд с моего лица на татуировку.
― Чертовски идеально, ― прорычал он.
Я чуть не рухнула, когда его ладонь скользнула по моей руке и он нежно провел подушечкой большого пальца по написанным там словам, так легко, что я даже не была уверена, прикасался ли он ко мне вообще, хотя мне казалось, что он помечает меня заново.
Дрожь пробежала по мне с головы до ног, и я поняла, что он почувствовал ее по низкому рычанию, вырвавшемуся из глубины его горла.
Горла, помеченного его собственными словами.
Никакой пощады.
И я знала, что не ошибаюсь ― этот парень был определенно опасен. Для моих границ. Для моего рассудка. Возможно, даже для моей безопасности.
Я не была уверена.
Но я все равно осталась, плененная добровольно.
Идиотка, зависящая от того, что он сделает дальше.
Он придвинулся ближе, так близко, что я на секунду запаниковала, что его губы прижмутся к моим и он поцелует меня, но он наклонил голову в сторону и пробормотал:
― Почему мне так чертовски нравится, что я тебя пометил?
Он продолжал водить большим пальцем по словам, переводя взгляд с меня на надпись.
― Я уверена, что тебе нравится производить впечатление на всех женщин. ― Я даже не поняла, откуда вообще взялись эти слова.
В его ворчании прозвучало веселое недоверие.
― Всегда горжусь своими работами, но эта отличается от других. Почему?
Он смотрел на меня так, словно я была единственной, кто знал ответ.
― Могу тебя заверить, во мне нет ничего особенного. ― Это была защита. Стена. Мне нужно было, чтобы он отвернулся, потому что я не была уверена, что справлюсь с его вниманием.
Он был последним мужчиной, которого мне следовало бы хотеть, кому я могла бы позволить обнять себя.
Прикоснуться ко мне.
Я не была уверена, что смогу так открыться перед кем-то.
Но все равно мой живот свело судорогой, и где-то глубоко внутри пульсировало что-то, чего я никогда раньше не испытывала.
Он провел языком по нижней губе, в его взгляде плескалось такое мрачное понимание, от которого мне хотелось одновременно убежать и упасть на колени.
― Думаю, ты ошибаешься на этот счет, красавица. Я не могу выбросить тебя из головы с той секунды, как ты вошла в мою дверь. Я не могу забыть тебя. Ты разрушила мой разум.
Я прерывисто вздохнула. Я должна была остановить его. Оттолкнуть его. Сказать ему, что он вел себя крайне неуместно.
Но огонь уже вспыхнул.
Он сам его разжег.
Каким-то образом, его голос стал еще тише.
― Не могу перестать думать о том, что было бы, если бы я действительно попросил тебя остаться. Что было бы, если бы ты позволила мне овладеть тобой прямо на моем кресле. Интересно, какой бы ты была на вкус. Как хорошо ощущалась.
Ураган желания пронесся по моему телу. Что-то совершенно новое и пугающее.
Я высунула язык, чтобы облизать внезапно пересохшие губы, и мой голос стал хриплым.
― Этого не случилось бы. Я не сплю с незнакомцами.
Ему не нужно было знать, что для меня все были незнакомцами.
Я снова почувствовала его прикосновения к татуировке на моей руке, но на этот раз он подвинул руку, чтобы провести по ней всеми кончиками пальцев, как будто надпись была сделана шрифтом Брайля. В месте контакта вспыхнуло пламя.