Овладевая мной.
Я начала задыхаться, мое тело двигалось в такт с его телом, пока он вел меня к экстазу, подобного которому я никогда не испытывала. Экстаз, о существовании которого я и мечтать не смела. Место, где я могла отдаться прикосновениям мужских рук и знать, что эти руки предназначены только для моего удовольствия.
Он отодвинулся настолько, что смог просунуть руку между нами, и провел кончиками пальцев по моему и без того чувствительному клитору.
Блаженство мерцало и вспыхивало.
― Ривер... я... я... ― Я не могла произнести ни слова. Не тогда, когда я взлетала. Когда меня подхватило и понесло в другой мир, где были только мы.
― Я держу тебя, Маленькая Беглянка. Я держу тебя.
Его обещание пронеслось по моим чувствам, усиливаясь с каждым движением его большого, сильного тела.
Пульсация блаженства пронзила все мое существо.
― Давай, Чарли. Я хочу почувствовать, как эта сладкая киска кончает на мой член.
И я сломалась в его руках, как он и обещал.
Обрушилась.
Раскололась.
Экстаз прорвался сквозь трещины, и яркие вспышки удовольствия пронеслись по моему телу.
И он все ускорялся и ускорялся, оргазм, пронесся сквозь меня, как летняя гроза. Такой же яростный и неумолимый, как его глаза.
Я выкрикнула его имя, и он взял меня сильнее, его мощное тело выгнулось, когда он вошел в меня так глубоко, как только мог.
Я почувствовала приближение его кульминации. Каждый мускул его тела напрягся под моими пальцами, которые стремились коснуться его повсюду.
Его спины, плеч, груди.
― Чарли, ― прорычал он, содрогаясь, и руки мужчины сжались еще сильнее, когда он кончил. ― Чарли.
Мы так и остались лежать. Соединенные вместе. Вознесенные в место, которое, я была уверена, существовало только для нас.
Этот мужчина ― моя безопасная гавань.
Наконец он тяжело выдохнул, перенес свой вес на один локоть, и его вторая рука обняла мою щеку. Он провел большим пальцем по моей скуле, и впервые выражение его лица стало мягким.
― Тебе больше не нужно бежать, Чарли. Ты можешь положиться на меня.
ГЛАВА 42
Ривер
Не было большего блаженства, чем обниматься с Чарли. Наша кожа блестела от пота, а тела испытывали удовлетворение. Дыхание было быстрым и поверхностным, мы лежали на кровати лицом друг к другу, окутанные нашим запахом.
Ноги переплетены, сердца связаны.
Так и должно было быть.
Я, блядь, знал это.
Было ясно, что я переступил черту, которую никогда не должен был переступать, что я нарушил правило, которое сам же и установил. Чувство вины вспыхнуло в самых глубинах моего сознания.
Мой провал.
Клятва, которую я дал.
Но почему-то она больше не владела мной. Больше не сдерживала меня.
Чарли ворвалась в мою жизнь и перевернула все мои представления о том, что я считал правильным.
Я коснулся пряди каштановых волос, прилипшей к ее щеке, и заправил ее за ухо.
― Как ты себя чувствуешь? ― Я с трудом выговаривал слова, так саднило в горле.
На ее розовых, припухших губах заиграла улыбка.
― Как будто меня только что растерзал зверь.
Я ухмыльнулся, на сердце стало легче.
― Это даже близко не так, Маленькая Беглянка. Мне нужно было дать тебе время привыкнуть, прежде чем ты узнаешь, что значит быть со мной на самом деле.
Ее кожа порозовела, и она прикусила нижнюю губу, словно представляя себе это. Как я собираюсь овладеть ею во всех смыслах.
Кончики ее пальцев прошлись по моим губам.
― Вот как? Теперь я с тобой?
― Думаю, мы уже прояснили это, да? ― Я притянул ее ближе, ее обнаженная кожа прижалась к моей. ― Теперь это ты и я.
― Да? ― Моя свирепая девочка выглядела робкой. Уязвимой. И мне чертовски нравилось, что она чувствует себя достаточно уверенно, чтобы показывать мне это.
― Да, ― сказал я ей.
Ее кожа прижималась к моей, и я чувствовал ровный стук ее сердца, бьющегося у моей груди.
Кончики пальцев скользнули по рисунку на моей руке, а затем она взяла мою левую ладонь, лежавшую на ее бедре, и провела большим пальцем по буквам S.
― Что это значит? У тебя и всех твоих друзей одинаковые татуировки.
Она взглянула на меня, когда задала этот вопрос, а затем снова перевела взгляд на рисунок, едва заметно проведя пальцами по чернилам.
Беспокойство сдавило грудь, и я напряженно выдохнул.
― Мы все встретились в Лос-Анджелесе, когда были подростками. Каждый из нас облажался по-своему.
Она нахмурилась, и я провел большим пальцем по ее лбу, разглаживая морщинки, после чего продолжил:
― Мы научились полагаться друг на друга. Прикрывать друг друга. Так мы выжили. Мы стали семьей, и это символ того, что у нас есть договоренность всегда поддерживать друг друга.
Я опустил целую кучу деталей. Похоже, она была не единственной, кто не мог рассказать о некоторых моментах своей жизни. Когда-нибудь я смогу. Мне просто нужно было понять, как, черт возьми, я собираюсь уладить этот вопрос.
Ее охватила печаль.
― Рейвен рассказала мне немного о вашем прошлом. Показала мне свои шрамы. Она сказала, что ты спас ее, но это была история, которую ты должен был рассказать мне сам.
Я взял ее руку и прижал костяшки пальцев к своим губам.
― Сомневаюсь, что тебе стоит знать подробности этой истории.
Ее карамельные глаза были мягкими, в них плясали искорки корицы, когда она смотрела на меня.
― И все же я чувствую, что это определило тебя.
У меня внутри все сжалось. Я не мог поверить, что эта девушка так хорошо меня понимает. Видит меня насквозь.
― Думаю, да. Этот ублюдок научил меня, что такое настоящая ненависть, а еще он показал мне, на что я готов пойти ради тех, кого люблю.
Она медленно кивнула, словно собирая все воедино и не нуждаясь в кровавых подробностях.
― И ты думаешь, это плохо?
Я тихо рассмеялся.
― Большинство людей в этом мире сказали бы именно так.
Я взял правосудие в свои руки. Но я бы не стал ничего менять. Не после всего, через что мы прошли. Не после тех людей, которым мы помогли.
― Я вижу, какой ты, ― пробормотала она. ― Как ты относишься к Нолану и Рейвен. И как ты ведешь себя со мной.
Кончики ее пальцев порхали над моим сердцем, словно она могла запечатлеть в нем свою веру.
У меня вырвался тяжелый вздох.
― Я люблю их всем сердцем.
Крошечная улыбка тронула уголки милых губ Чарли.
― Как же иначе? Твоя сестра удивительная, дикая и самая заботливая из всех, кого я когда-либо встречала, а Нолан...
Она замолчала, в ее тоне появилась тоска.
Я провел пальцами по ее волосам.
― Малыш ― это лучшее, что есть в моей жизни.
В ее глазах светилось обожание.
― Он украл мое сердце. Думаю, в тот первый день в клинике он украл мое сердце.
Я притянул ее ближе, крепко обхватив руками.
― Почти уверен, что он чувствует к тебе то же самое.