Черт, я был уверен, что она украла и мое. Вырвала его прямо из моей груди.
Грусть в ее взгляде невозможно было не заметить. Печаль, которая была там, в самом центре ее любви. Поэтому я затронул тему, которая не давала мне покоя в глубине души.
― Сколько лет было твоему сыну, когда ты его потеряла?
Из ее горла вырвался болезненный стон, но она, казалось, не была удивлена моим вопросом.
― Он был младенцем.
У меня сжался живот.
― Вы попали в аварию?
Выражение ее лица наполнилось горем, прежде чем она прошептала:
― Нет. Он был с моими родителями. ― Она моргнула, перебирая, казалось, тысячи воспоминаний, охваченная мучениями, которые, я чувствовал, терзали ее изнутри. ― Они должны были встретиться со мной. Их всех убили.
Черт.
― Это ужасно. Мне чертовски жаль. ― Я хотел стереть это. Стереть все. Но у меня не было такой власти.
Ее губы были прижаты к моему горлу, когда она пробормотала:
― Это случилось, когда я наконец ушла от мужа. Потому что у него больше не было ничего, чем он мог бы удержать меня. Единственное, что осталось, ― это мое тело.
Я не мог себе представить, как это ― жить с такой потерей, да еще и пережив такое жестокое обращение в дополнение ко всему. Это было намного больше, чем мог вынести один человек.
И вот она была здесь ― самый яркий свет, который я когда-либо чувствовал. Пронзивший меня в ту секунду, когда я ее увидел. Первый человек в моей жизни, который обладал силой, способной поразить меня.
Не меньше, чем удар гребаной молнии.
Я не очень-то верил в судьбу, но тут мне пришлось задуматься, не была ли наша встреча предопределена.
Я перевернул нас так, чтобы оказаться сверху, и поднял ее левую руку. Я поцеловал кожу, которую отметил.
Страдая, мы должны продолжать жить.
Я пробормотал в ответ:
― В тебе еще столько жизни. Может, тебя ранили, столкнули на самое дно, но этот ублюдок не смог погасить твой свет.
Она выдохнула, и я покрыл поцелуями ее руку, поднимаясь к плечу, и дальше вдоль ключицы.
У нее вырвался стон, и ногти царапнули мой затылок.
― Ривер. ― Она прошептала мое имя.
Мечта.
Мольба.
Это пронзило меня насквозь, как потребность.
Я отодвинулся настолько, что смог перевернуть ее на живот, и забрался на нее сверху. Я оперся руками о кровать, чтобы не давить на нее своим весом, и стал целовать ее плечи, спускаясь вниз по спине.
По ее розовой коже побежали мурашки.
Блядь. Она была великолепна. Каждый ее дюйм.
Все ее шрамы. Все ее совершенство.
Я опускался все ниже, пока мои губы не зашептали, касаясь ее шрамов:
― Не думай, что я хочу заставить тебя забыть что-то, Чарли. Думай, что я хочу помочь тебе вспомнить, какая ты на самом деле.
Она всхлипнула, а потом застонала, когда я опустился еще ниже, покрывая поцелуями ее талию, бедра.
Мои ладони обхватили ее идеальную круглую задницу.
В одно мгновение настроение изменилось. Воздух все еще был тяжелым, но в нем появилась гудящая плотность. Между нами горело то, что, как я думал, никогда не погаснет.
Это было так же незыблемо, как солнце, которое встает каждый день.
― Пожалуйста, ― прошептала она, сжимая простыни.
― Тебе не нужно просить меня дважды. ― Я отодвинулся, пока не оказался на коленях между ее ног, затем схватил ее за талию и поставил на колени.
Ее сладкая маленькая попка покачивалась в воздухе, а киска набухла от того, как глубоко я недавно взял ее.
Я провел кончиками пальцев по ее губам. Она подалась мне навстречу и прохрипела мое имя.
― Ривер.
― Верно, Чарли. Я же говорил, что со мной тебя ждет только удовольствие. И я собираюсь дарить его тебе. Снова и снова.
Черт возьми. Она была чертовски сексуальной. Идеальной для меня.
Я целовал и облизывал ее поясницу, лаская руками ее задницу. Разминая ее пальцами.
― Не знаю, что ты со мной сделала, Маленькая Беглянка. Я смотрю на тебя и чувствую, что стою на краю чего-то огромного. Чего-то большего, чем я. Я хотел потеряться в тебе, когда впервые увидел, а теперь, когда ты у меня в руках, я никогда не хочу останавливаться.
Я продолжал покрывать поцелуями ее шрамы, спускаясь ниже, вдоль ложбинки между ягодиц.
Она дрожала и всхлипывала.
― Я не хочу. Не хочу, чтобы ты когда-нибудь останавливался.
Ее слова пронзили меня. Овладели мной. Эта женщина как ловушка для моей души. Все, что я не мог удержать, но все равно собирался взять.
Я никогда не играл по правилам.
Похоть пульсировала в моих венах. Горячая и тяжелая. Ее запах был повсюду.
Корица и гвоздика. Чистая, мать ее, пряность.
Я хотел проглотить ее целиком. Насытиться ею.
― Не планирую, ― проворчал я, наклоняясь и раздвигая ее ягодицы, чтобы провести языком по ее сладкой, сжатой дырочке.
Чарли судорожно вздохнула, качнувшись вперед, а затем снова назад.
― Ривер.
― Собираюсь доставить удовольствие каждому дюйму твоего тела.
Я слез с кровати, чтобы достать из кармана джинсов еще один презерватив.
Да, я пришел подготовленным, потому что, когда она убегала из моего дома прошлой ночью, я знал, что как только я ее поймаю, больше никогда не отпущу. Я собирался сделать эту девушку своей.
Я надел презерватив, пока она раскачивалась на четвереньках, локоны каштановых волос рассыпались по плечам и касались кровати.
Я чуть не упал на колени, когда она посмотрела на меня через плечо. Искорки корицы сияли от желания, карамель расплавилась, когда этот взгляд пожирал меня, словно она чувствовала то же самое.
Что я принадлежал ей.
Я забрался на кровать позади нее и взял ее за бедра. Она сияла от нашей связи, и эта энергия пульсировала вокруг нас.
Она продолжала наблюдать за мной.
Видение, разрушающее меня изнутри.
Губящее меня.
Я провел рукой по ее заднице, а затем засунул два пальца глубоко во влагалище.
― Ты этого хочешь, Чарли? Ты хочешь, чтобы я доставлял тебе удовольствие? Снова и снова?
Ее голова покачивалась вперед-назад с тихой мольбой.
― Боже, да, пожалуйста.
― Скажи мне, что я единственный, кто может это сделать. ― Мой голос дрожал от желания.
― Ты единственный, кого я когда-либо хотела. Единственный, кто когда-либо мог.
Моя грудь сжалась, когда вспышка одержимости ею пронзила меня насквозь.
― Ты готова узнать, как это ― быть со мной?
― Да. ― Она умоляла об этом.
Обхватив рукой основание члена, я подался вперед и прижался своей ноющей головкой к ее пульсирующей киске.
Затем я вошел в нее, глубоко и сильно.
Удовольствие, которое я испытал, чуть не вырубило меня к чертовой матери.
Стенки ее влагалища крепко обхватывали меня. Сжимали, словно в тисках.
Она хватала ртом воздух, пытаясь привыкнуть ко мне. Ее киска была такой тугой, что я едва помещался.
Она запульсировала, и мои яйца сжались в приступе блаженства.