Кейн тут же опустился на колени и достал из рюкзака то, что я просил.
― Вот.
Я взял и приложил его к ране, крепко прижав рукой и надеясь, что этого будет достаточно, чтобы остановить кровь.
Я изо всех сил старался сохранять спокойствие, выкрикивая приказы, хотя чувствовал, что распадаюсь на части.
― Кто-нибудь, помогите мне донести ее до машины. Позвоните доктору Рейнольдсу и скажите, что он нам нужен. Отто, ты за рулем. Трент и Джад... возьмите Нолана и езжайте за нами.
Они были единственными, у кого было что-то еще, кроме мотоциклов.
Вокруг нас кипела бурная деятельность. Грохотали ботинки. Трент подхватил Нолана на руки, а Тео и Кэш помогли мне осторожно поднять Чарли, стараясь не дергать ее, чтобы я мог крепко прижимать компресс к ее боку.
Они бросали на меня обеспокоенные взгляды, от которых я чувствовал себя так, будто это меня пронзают насквозь, и я знал, что означают эти взгляды.
Она в беде.
Ситуация ужасная.
Мое сердце истекало кровью.
Мы отнесли ее к задней двери машины, и я проскользнул внутрь, усадив ее себе на колени.
Я молился изо всех сил.
― С тобой все будет хорошо, ― шептал я хрипло, обнимая ее и прижимая к своей груди, просунув руку между нами, чтобы усилить давление на компресс. ― С тобой все будет хорошо. Просто дыши. Дыши.
Я вложил в эти слова всю свою веру.
Отто запрыгнул на водительское сиденье и рванул с места. Он помчался обратно через город.
Я был близок к тому, чтобы попросить его отвезти нас в отделение неотложной помощи. Чтобы ей немедленно помогли. Но я обещал. Я знал, что Чарли этого не хотела бы.
У меня заберут Нолана, если выяснится, что я сделал, а она заставила меня пообещать, что, несмотря ни на что, Нолан всегда будет на первом месте.
Как только мы проехали город, Отто вдавил педаль в пол, разогнав машину до предела. Деревья проносились мимо по обеим сторонам дороги, пока мы ехали двадцать миль до Мунлайт-Ридж, и с каждой секундой лес за окном становился все более густым.
Он преодолел тридцатиминутный путь за половину времени, и мое сердце гулко стучало в груди, когда он мчался по Мунлайт-Ридж. Он почти не сбавил скорость, резко повернув налево, на парковку медицинского центра, и, обогнув здание с тыльной стороны, направился к служебной двери.
Он резко затормозил. Я не стал ждать, распахнул дверь и выскочил наружу с Чарли на руках.
Доктор Рейнольдс уже был там, придерживая дверь открытой.
― Поторопись, ― прохрипел он, и я, обойдя его, побежал по коридору в отдельную палату, которую мы приготовили как раз для таких случаев, хотя я и представить себе не мог, что все будет именно так. Мне всегда казалось, что я занесу туда незнакомку, а не женщину, которая стала значить для меня все.
Ту, которую я чувствовал, как биение в моих венах.
Я чувствовал, как она ускользает.
Я положил ее на высокий смотровой стол.
― Помоги ей. ― Я, черт возьми, умолял, и мне было все равно.
Доктор Рейнольдс шагнул вперед, а потом в замешательстве остановился.
― Чарли?
В груди у меня все сжалось от отчаяния.
― Она биологическая мать Нолана. Помоги ей. Спаси ее. Мы не можем ее потерять.
― Боже мой! ― Старик начал действовать, его беспокойство было очевидным, когда он осмотрел рану, а затем бросился к шкафчикам, чтобы достать все необходимое.
Я был уверен, что он знает, что делает. Хирург на пенсии, открывший свою собственную практику после ухода из больницы в Денвере. Человек, который проявлял честность, заботу и сострадание к каждой жертве, которую мы приводили к нему.
И, тем не менее, внутри у меня все сжималось от горя и отчаяния.
Охваченный всеобщим беспокойством, Отто застыл в дверях, на его лице отражались печаль и сочувствие.
Я снова повернулся к своей девушке. Моему совершенству. Моей паре.
Я прижался губами к ее виску и прошептал:
― Не уходи, Маленькая Беглянка. Не уходи. Беги обратно ко мне.
ГЛАВА 60
Чарли
Я моргнула, открывая глаза, и увидела золотистую дымку, наполнявшую комнату. Было тихо, и косые солнечные лучи, проникавшие через окно спальни, казались живыми. Танцуя, они играли с пылинками, заполонившими воздух.
Мои мысли были расплывчатыми и бессвязными, но в одно мгновение я узнала одну вещь.
Мягкие игрушки, которые шевелились от дыхания ребенка, крепко спящего рядом со мной. Оба голубых плюшевых щенка были прижаты к его груди, и он крепко держал их своей маленькой ручкой, пока спал.
Он лежал на боку, его дорогое личико было повернуто ко мне. Мои пальцы дрожали, когда я протянула руку и провела ими по его мягкой щеке.
Любовь переполняла меня. Переполняла до предела.
Нолан.
Мой сын.
― Он не отходил от тебя. ― Этот низкий голос донесся с другого конца комнаты, и я вздрогнула, а затем повернулась так, что увидеть Ривера, стоящего в дверном проеме. Его необъятная фигура прислонилась к косяку, в чертах его лица сквозила неистовость.
Мое сердце, и без того переполненное, подпрыгнуло.
Я попыталась сесть, но тут же вскрикнула от боли, пронзившей меня насквозь.
Ривер вытянул руки так, будто мог дотянуться до меня через всю комнату и прижать к кровати.
― Не пытайся встать.
Я легла на спину и уставилась в потолок. Я осторожно положила руку на пульсирующую в боку боль.
Только тогда я поняла, что к моему левому запястью прикреплена капельница.
Я чувствовала, как бинты закрывают место, куда Фредерик вонзил нож. В голове замелькали картинки: последние мгновения, когда я всадила в него нож, как я хватаюсь за Нолана, как он ранит меня.
Момент, когда я была бы счастлива сдаться, если бы это означало, что у Нолана будет это.
Я снова посмотрела на ребенка.
На умиротворение, придававшее его лицу безмятежность.
Я была уверена, что он должен был получить травму, когда его похитили из дома мисс Либерти, и не представляла, через что Фредерик заставил его пройти за те часы, что держал в заложниках, но, по крайней мере, он был здесь.
В безопасности своего дома. Единственного, который он знал.
Кровать опустилась с другой стороны от меня, и я медленно перекатилась к Риверу. Он уперся коленом в кровать, чтобы смотреть мне прямо в лицо, и коснулся рукой моей щеки. В глубине его глаз клубились грозовые тучи, но большой палец нежно поглаживал мою скулу.
― Как ты себя чувствуешь? ― произнося эти слова хриплым голосом, он изучал мое лицо, его взгляд сканировал мое тело, как будто он боялся, что за то время, что я спала, могла появиться новая рана.
Я пялилась на него. На его порочную красоту, которая придавала ему какую-то неукротимость. Острую челюсть, резкие скулы и звездочки, играющие вдоль линии волос.
Я вдыхала его непредсказуемость. Вкус насилия и разрушения на моем языке. Этот мужчина был таким опасно притягательным.