Снова окрестности содрогнулись, от ликующего крика множества людей.
На фоне этого безудержного ликования, царь приблизился к Гаврилову и, перекрикивая всеобщий гвалт, приказал:
— Юрий Витальевич, доставишь со своими егерями моего кузена и его свиту до самого лагеря. И смотри, чтобы не один волос с его головы не упал!
— Будет сделано, государь! — Только и ответил Юрий.
Из-за того что он обеспечивал безопасность переговоров, Юрий не знал — какие скрытые от посторонних, решения были приняты. Чем на самом деле было оплачено за каждую уступку. И не является ли его отряд, платой за этот заключённый мир. Поэтому Юрий намеренно оставил в лагере всех молодых бойцов и коротко проинструктировал тех, кого отобрал для этой миссии — чтоб они не поддавались на провокации: но при этом, были готовы отразить любую возникшую угрозу. Несмотря на то, что Витальевич не озвучивал причину этих предосторожностей, но его опытные бойцы, видимо сами догадались про опасения своего командира. И во время пути к Ямбургу и обратно, не задавая лишних вопросов, как никогда соблюдали все меры предосторожности.
Эта задача — по эскорту недавних врагов, и ожиданием возможного подвоха, отняла много сил. Поэтому когда по возвращению отряда, царь позвал Юрия к себе: Гаврилова, это не очень обрадовало. Но отпираться было бессмысленно — поэтому Юрий только тяжело вздохнул и, пошёл в царский шатёр — откуда доносились звуки безудержного веселья.
— А Юрка! Ну-ка, иди сюда! — Закричал Пётр, заметив входящего в большую, праздничную палатку Гаврилова. — Живо налейте ему водки — полную чарку!
Как по мановению волшебной палочки, в руках у Юрия оказалась большая чаша, до краёв заполненная водкой — отдающей сильным сивушным запахом.
— Пей колдун! Покажи нам, как ты умеешь это делать! — Перекрикивая всех, подбадривал Юрия самодержец.
— А почему колдун? — Скрывая свою настороженность этими словами, поинтересовался Юрий, осушив емкость, которую ему дали.
— А кто бы ещё мог, пробравшись в хорошо охраняемый лагерь. Да так удачно взорвать весь порох? Причём так, чтобы его действий никто не заметил. И при этом, умудриться уничтожить весь королевский генералитет — который, на свою беду, решил проинспектировать подготовку войска к предстоящему сражению!
Все вокруг замолчали, с удивлением глядя на Гаврилова. Витальевич, стоя почти посредине шатра, растерявшись, проговорил в наступившей тишине:
— То, что пробрался во вражеский стан, взорвал пороховые мельницы и склады, не отрицаю — моя работа. Но то, что там будут генералы, — ей богу не знал.
— Ха-ха-ха! — Задорно засмеялся царь, хлопая себя по бёдрам ладонями. — Ну и рожа у тебя Гаврилов. Так только благодаря твоему взрыву, Карлуша и запросил мир! Правда, просил меня распустить твоих егерей, которые, по его словам, нечестно воюют! Ха-ха-ха! Я, правда, спросил у него, а честно ли нападать на соседа, без объявления войны? И не его ли охотников, мы отстреливали рядом с нашим лагерем? Ха-ха-ха!
У Петра был настолько озорной смех, что вскоре смеялись все — включая и Гаврилова.
— Так что, к концу нашей беседы, продолжил свой рассказ самодержец, — он был безумно «счастлив» от того, что, я пожелал выкупить у него Прибалтийские земли. Особо сговорчивым он стал после того, как мы ему намекнули, что с нашим новым оружием — которым мы активно вооружаем наши войска. Нам дешевле будет отвоевать эти земли — но, однако, мы не прочь и мирно решить этот вопрос. И самым чудодейственным бальзамом на его израненную душу, было моё обещание, что если нам удастся обо всём договориться, он уйдёт не побеждённым. — Я дал слово, что его войска достойно пойдут домой — при знамёнах, барабанах и при оружии.
Царь, ненадолго замолчал — с хитринкой посмотрев на Юрия, разгладил рукой свои усы и под итожил свой рассказ:
— Знай, мой кузен, с каких денег я с ним рассчитывался, то должен был с обиды — повеситься…
Глава 25
Давно окончилась весенняя распутица: прошла весна; после заключения вечного мира, ратные будни сменились «мирной» рутиной неотложных дел. — Успокоением развоевавшихся охотников и строительством дорог. Ударными темпами осушались болота расположенные недалеко от Лужской губы Финского залива: а рядом с деревенькой Малый Остров, закладывался фундамент нового города — порта. Царь не жалея ни себя, ни кого либо ещё, трудился закладывая этот град — по началу ведя разметку будущих улиц: а затем и возведение административных корпусов и судоверфи. Будущая городская элита, параллельно с обязательными объектами — в специально отведённом месте возводила настоящие дворцы: благо по окончанию боевых действий, все участники получили из царской казны щедрое вознаграждение. И в данный момент среди царских приближённых, шло соревнование — у кого постройки выйдут богаче и красивее. Для этих целей, приглашались иноземные архитекторы — которые согласовывали свои проекты в архитектурном приказе (недавно созданном по указу Петра) Так что, в работе были все — начиная с царя и заканчивая каторжниками, и пленными. Среди последних, несмотря на старания медиков и Юрия, была слишком высокая смертность. Виной чему, были, не условия их жизни, а высокая производственная травмоопасность. Никто не понимал — зачем зря тратиться, если «утерянную рабочую силу» и без того восполняют в необходимом количестве.
Во всей этой кутерьме, Гаврилов не только возводил здание закреплённого за ним адмиралтейства, но и на землях, выделенных ему Петром, с нуля строил поместье. Правда, здесь вскоре появилась нежданная помощь — приехал тесть и привёз с собой Ульяну и маленькую Антонину. Однако радость встречи с семьёй была немного омрачена Ульяниным отцом. Матвей, только въехав во двор, спрыгнув из седла на землю, сразу подошёл к зятю, и с недобрым прищуром посмотрев ему в глаза, спросил:
— Нам как сынок? Домой ехать, или можно здесь располагаться?
— Вы это к чему отец такие вопросы задаёте? — Удивлённо спросил Юрий.
Старый стрелец, обернувшись, посмотрел на дочь — сидевшую в карете (подарок ростовских кузнецов) и вновь посмотрев на зятя, с показным безразличием проговорил:
— Да так. Добрые люди рассказали, что у тебя в здешних землях новая отрада появилась. Так что уточни для нас, ко двору мы здесь, али как? Что ответишь на это, а зятёк?
— Вы это, бросьте такие речи говорить! — Строго огрызнулся Юра. — Это за кого вы меня батя принимаете? И почему утверждаете, что моя жена может оказаться в моём доме не ко двору? Так что, вот вам моё слово. Немедленно в дом и осваивайте наше новое жилище.
— А с той пассией как быть? — Не унимался Матвей.
— Был на мне грешок — да весь вышел! — Повысив голос, ответил Юрий. — Пусть за это меня осудит тот — кто сам в этой жизни без греха!
В ответ бывший сотенный ничего не сказал — только махнул рукой — после чего, из экипажа, как будто только и ждала этой отмашки, с подросшей дочерью на руках, выскочила Ульянка, и побежала к мужу…
Как ни ожидал Юрий, но из уст его жены, не прозвучало ни единого упрёка.
— Антонина Юрьевна, а вот и твой папа… — Только и сказала она дочери, когда оказалась рядом с мужем.
А уставшая, ничего не понимающая Антонина, потёрла кулачком глазик, скривила личико — как будто собиралась заплакать, и прижалась к маме. Где немного похныкав, вскоре и уснула.
Вскоре Ульянка, уложив в кроватку дочь, и напарившись в бане, как полновластная хозяйка, осматривала временный бревенчатый дом — в котором жил Юрий и большую стройку их будущего поместья. Немного позже к ней присоединился и её отец, которого, немного смущал и одновременно радовал размах строительства.
— Ты сынок, вот что, — деловито проговорил он в конце этой экскурсии, — можешь по поводу нового родового гнезда не беспокоиться. Мы-то знаем, сколько на тебя по царёвой службе возложено обязанностей. Мы здесь с Улей, сами за хозяйством приглядим — можешь на этот счёт не беспокоиться. Но на будущее — чтобы больше, дочь мою не обижал! Не для того я её растил!