И сейчас, вспоминая прошлое, наместнику хотелось материться — еще четыре года тому назад во время «китайского похода» Евгений Иванович осознал, что воевать с японцами придется скоро, и эту войну никак не отстрочить, но лучше к ней хорошо подготовится. Однако приложенные усилия ощутимого результата не дали. Ему казалось, что в Санкт-Петербурге не придавали значения всей серьезности ситуации. Не осознавали сановники, что война пойдет за Маньчжурию и Корею не с такой же азиатской «державой», которую армия и флот разобьет одной «левой», не прилагая особых усилий, а с таким же по силе противником. Да и он сам неправильно оценил противника и допустил множество просчетов, хотя и прилагал массу усилий для наращивания численного состава эскадры, став наместником.
— Ничего, ошибки исправили, Куропаткина нет, флот больше японского — справимся. Главное корейцев на японцев натравить, как с маньчжурами вышло — тогда побьем самураев. И Коджон станет как шелковый — хотя и так все время подачки выпрашивает.
Корейского вана Алексеев презирал, хотя на его страну давно положил «глаз», категорически не желая ее отдавать японцам, и полностью разделяя желания самого царя. Отсюда и лесные концессии на реке Ялу, в которые монарх вложил внушительный «семейный капитал» и ожидал прибыли, которую рассчитывал пустить на благотворительность. А вот Алексееву, статс-секретарю Безобразову и великому князю Александру Михайловичу требовалось совсем иное — через их посредство завладеть всей Кореей, даже ценой военного противостояния с Японией. Так что на один пароход леса хватило — рабочих охраняли сибирские стрелки в форме, что вызвало резкое недовольство у японцев, на что царь повелел не обращать внимания. Второй пароход был уже с купленным у американцев лесом, который выдали за «корейский» — «концессия» несла убытки, но монарх ей увлекся и это было главное. Ведь цель была еще потаенная — втянуть Россию в активную политику на Дальнем Востоке — занять Маньчжурию и Корею, создав «Желтороссию».
И это был отнюдь не эфемерный проект, а желание расширить пределы империи, ведь если остановить поступательное движение, тогда жди несчастья. Ведь внутри государства вызревала смута, и Алексеев понимал, как и министр внутренних дел Плеве, убитый террористом этим летом, что избежать революции поможет только «маленькая победоносная война»…
— Эх, да что же это такое⁈
Наместник видел как по сибирским стрелкам, цепями выходившими на речной лед, хлестанули японские пулеметы, стали бить засевшие в окопах солдаты. Зато вражеская артиллерия не шла ни в какое сравнение с русской — в дивизиях вдвое меньше стволов, к тому же по большей части горные орудия, с дальностью стрельбы меньше пяти верст. А потому их позиции сейчас обстреливали шрапнелью новые трехдюймовые пушки, имевшие большую дальность стрельбы, но других боеприпасов у них не имелось.
— Евгений Иванович, ничего страшного — собьем неприятеля с позиций, ему нечем лед бить, так что наступать будем безвозбранно. Стрелков жалко, но без потерь войны не бывает. Наши пушки хорошо неприятеля прижали, оттого и стреляют японцы редко — их позиции как на ладони.
Командующий 1-й Маньчжурской армией генерал от инфантерии Зарубаев тут был полностью прав — с сопок северного берега открывался вид на низкий южный, хорошо просматриваемый. Так что сюда подтянули все переданные в армию полевые девятифунтовые (107 мм) пушки и шестидюймовые мортиры, собранные в восемь дивизионов тяжелой артиллерии. И еще вдвое большее число четырехфунтовых (87 мм) орудий, имевших гранаты. И на одну японскую дивизию, сейчас занимавшую фронт в восемь верст, наступали два лучших корпуса — 1-й и 4-й Сибирские, каждый в три дивизии. Два других корпуса вели наступление на две других дивизии армии Куроки — перевес в силах был трехкратный в пехоте и семикратный в артиллерии, и это по приблизительным подсчетам, так как японские части были сильно потрепаны, и потери в них противник еще не успел восполнить.
Именно на этом строился план баталии — зайти с востока, с верховий где на реке установился прочный лед, а у устья под прикрытием корабельных пушек осуществить дивизиями 2-й армии генерала Линевича демонстрацию, чтобы противник был скован по фронту. И охватив его крайний фланг принудить к отступлению, которое станет катастрофой, если флоту удастся произвести высадку десанта у Цинампо, и захватить Пхеньян…