Матусевич старательно пересыпал речь недомолвками, чтобы иметь возможность по-разному интерпретировать сказанное. Но англичанин буквально рубанул словами, не соблюдая дипломатию.
— Раз вы не собираетесь входить с броненосцами, значит, нужно подготовиться к ночной атаке миноносцами, которую вы как раз и произвели в конце июля, как раз после вашего сражения с японцами в здешних водах. Я вас правильно понимаю, сэр? Потому что других способов торпедировать в здешней гавани японские корабли я просто не вижу.
— Никаких миноносцев, сэр, исключительно миноноски американской постройки типа Никсона, на газолиновых двигателях — от них ни шума, ни искр из дымовых труб, последних вообще нет. Идеальное оружие для ночных нападений, но их я применять не буду, по крайней мере, до получения искомого результата иными и больше действенными способами, и то наше законное право, адмирал, и вы его сами обрисовали.
— Хм, вы надеетесь на иные способы? Интересно бы знать какие? Неужели субмарины, которых у вас полдесятка, и еще несколько штук получены от наших бывших колонистов из Нового Света в разобранном виде. Как мне донесли, уже одну вроде как собрали.
— Да, так и есть, экипаж проходит заключительную подготовку, как и сама лодка — устраиваем учебные торпедные атаки в Талиенванском заливе. Кроме того, достраиваем одну лодку сами — вместо самодвижущих мин она имеет приспособления для установки мин в подводном положении. Еще одна такая лодка нами построена и введена в строй. Постановка мин прошла успешно — несколько японских транспортов подорвались у корейского побережья. Теперь будем ставить мины и в японских гаванях. Чертовски эффективное оружие, если присмотреться — потеряли на подрывах куда больше кораблей, чем в артиллерийских боях. Шторма только мешают — мины срывают с якорей и она может доплыть даже до Шанхая, одну из таких я случайно заметил как раз на его траверзе — расстреляли из пушки.
Англичанин хмыкнул, задумчиво смотря на русского адмирала — и судя по всему, оценивал риски. А наличие боевых субмарин, которые где-то рядом, а иначе чего было о них упоминать, и эфемерного подводного минного заградителя, который только строился (но откуда об этом знать), вкупе с минными заграждениями, представлялась уже вполне реальной опасностью. Которую даже адмиралам Ройял Нэви не следовало недооценивать — перечень погибших кораблей уже был впечатляющим, в него включались три погибших броненосца, и не менее пяти подорвавшихся. И намеки нехорошие тоже сделаны, и не напрасно, Ноэль стал смотреть как-то странно. А ведь это было сказано вроде как с самыми «благими намерениями» — плавающие мины представляли реальную угрозу судоходству.
— А что вы будете делать, сэр, если я вас атакую со своей эскадрой. Да, у меня восемь кораблей линии против ваших пятнадцати, но пять из них первоклассные броненосцы, да и японцы попробуют выйти — у них могут сделать это пять кораблей, вполне достаточные силы, вы не находите? Но это так, сказано как предположение, не следует воспринимать как угрозу.
— О нет, разве я могу вас в этом заподозрить. Все исключительно умозрительно. Прибыл я к вам на катере с «Новика». Уйду на свой флагманский корабль на подводной лодке, что всплывет рядом с вашим броненосцем. Или на другой субмарине, тут их пара поблизости — мы ведь полгода отрабатывали действия и даже попытались атаковать «Фудзи» и «Ниссин» тут ночью, но немного опоздали, они как раз ушли вечером. Просто я ждал приказа из Петербурга, и он последовал с некоторым запозданием. Мы не посягаем на ваше священное право владеть поверхностью моря, но про глубины речи никогда не шло, насколько я помню. Тут нужно договариваться…
Матусевич закурил папиросу, посмотрел на англичанина, тот пребывал в раздумьях, оценив в полной мере угрозы. А они были вполне реализуемы, никогда нельзя угрожать попусту. Обе подводные лодки сейчас прятались за «Новиком» на глубине тридцати футов, по корпусу можно было постучать особенным образом согласно сигналу. А дальше все просто — они всплывут разом и начнут выполнять функцию разъездного катера для русского адмирала. Лучше подходит «Срм», на «Дельфине» каждый выход сопряжен с попыткой самоубийства в самой изощренной форме. Детище отечественных корабелов отличалось от субмарины американской постройки в худшую сторону. Но пройдет лет десять, не больше, и русские субмарины будут лучшими в мире, тут Матусевич не сомневался, чужая память обладала обширными знаниями, которые порой ужасали.