– А прямо сейчас, – он взглянул на часы – простые, на коричневом кожаном ремешке – но очень стильные и явно недешевые. – Зина и тётушка как раз на SPA-процедурах, значит, часа три-четыре у нас точно есть. Уложимся.
Три часа права! Да он монстр похуже Одинцовой! И уже тут мне надо было разворачиваться и бежать, но…
– Поехали! – сказала я. Лихо так. По-гагарински.
Елисей улыбнулся, достал гаджет и вызывал такси через приложение.
Пока ждали машину – я ощутимо нервничала. Ждала, что он сейчас завалит меня расспросами про Колю и прочим… Но он лишь таинственно поглядывал, усмехался и что-то писал в смартфоне…
За время ожидания мы больше не проронили ни слова.
А потом, в салоне машины, на заднем сидении вдвоём… Пульс у меня никогда ещё так не зашкаливал. Даже водила оглядывался, наверное, думал, у него в мотор барахлит…
Елисей, как бы невзначай, обнял меня за плечи. И это, блин-блинский, ощущалось удивительно правильно – будто так и должно быть всегда.
Очень хотелось склонить ему голову на плечо, но мной, почему-то, овладела несвойственная мне робость. Неужели заболеваю ботанизмом? Это ботаны всегда мнутся и стесняются, а за мной такого не водилось…
… и вот я снова переступила порог его квартиры. Нужно сказать – меня впечатлило ещё тогда. Живут же люди в таких хоромах. Если учитывать, что это старый жилой фонд – «сталинка» ещё, наверное – то явно объединили две квартиры. Чтобы получился этот замок. Тут заблудиться можно. И это на троих. Да у нас на шестерых дом меньше! Вот же буржуй кое-кто!
Елисей провёл меня по коридору, приоткрыл дверь и… любезно пропустил меня в святая-святых – свою комнату.
Ого! Да тут целая студия. Хотя, наверно, у некоторых студии поменьше будут.
Комната была обставлена в ретростиле, удивительно подходящем к высоченным потолкам и огромным, почти панорамным окнам. Кроме того, комната объединялась с лоджией, на которой был разбит мини-садик и красовались плетёный столик и два лёгких складных стула. Ветер играл светлыми занавесками. А вокруг царила такая чистота, что моя мама – та ещё чистюля! – поставила бы «5+» за содержание комнаты. От нас она такого добиться не могла.
В кресле-качалке, на явно старинном, если не антикварном пледе, лежал уже знакомый мне рыжий котище и смотрел на меня с выразительным недовольством.
Елисей улыбнулся и развёл руками:
– Он не любит, когда тревожат его послеобеденный сон.
– Ишь какой цаца! – фыркнула я и попыталась почесать за ухом, но услышала недовольное ворчание. Будто это пёс, а не милый котик.
– Лучше не трогай – цапнет!
– Он ещё и злюка у тебя! – хихикнула я.
– Нет, дамочек недолюбливает. Одна пушистая особа разбила его кошачье сердце и с тех пор он такой… – Елисей говорил всё это, роясь в шкафу. – Ты располагайся, я пока найду конспекты… Чёрт, да где же они? Ведь были здесь!
– Ты что – хранишь универские тетрадки? – меня распирало.
– Да, а что здесь такого? – он извлёк на свет толстенную стопу оных и хлопнул на стол.
– Слушай, – восхитилась я степенью занудства и ботаничности, – и ты всё это сам написал? То есть, руками?
– Нет, ногами! – с явным недовольством ответил он.
– Круто! – не, ну правда же круто! – Это, то есть, ты реально учился, и больше ничего не делал?
Елисей воззрился на меня, как на умалишённую:
– А для чего поступают в вуз?
– Ну… не знаю зачем ты, а я – чтобы вырваться из Смирновки. Скучно мне там стало, размах не тот.
Елисей тем временем отсортировал целых пять пухлых тетрадок и указал мне на стул возле стола.
– Садись, Маресюк, будем натаскивать тебя по праву…
Я округлила глаза:
– Ты что, правда, привёл меня, чтобы учиться?
– А для чего, по-твоему? – он заложил странички в конспекте ладонью и выразительно, прям, как его кот, посмотрел на меня.
– Ну, не знаююю, – протянула я. – Может, у тебя есть грязные секреты, скелеты в шкафах… что-то интересное, с чем бы ты мог познакомить девушку. А не с вот этим, – кивнула на унылую стопку… – Учёбы мне и в универе хватает…
Елисей положил на стол свои записи и снова направился к шкафу:
– Секреты-скелеты, говоришь. А как тебе такое? – он выудил из недр серванта аккуратный деревянный коробок с изящной отделкой и протянул мне.
Сгорая от любопытства, я открыла ящичек и обомлела: там, на положке из бумажной «соломы» лежали наручники, повязка на глаза и кляп. Всё – из мягкой, эластичной, чёрной кожи.
– Ого! – а ботан-то наш – с секретом! – И зачем это тебе?
– А затем, – спокойно сказал он, – что обездвиженная, с завязанными глазами и заткнутым ртом, ты будешь куда лучше воспринимать необходимую информацию…