Накинула халат и потопала в ванную. Задержалась на секунду увидев две улыбающиеся рожи. Устроились на кухне за столом. И два гранёных стакана, в которых странная жидкость напоминающая водный раствор краски.
- Ева, ты куда, - вопрос догнал меня уже в коридоре, потому как я прямо из ванной ломанулась в подъезд. Люсю пытать.
Сделала обаятельную улыбку. Видимо не получилась идеальной, потому что тётка отпрянула.
Едва подруга открыла дверь, как я, схватив её одной рукой за горло, зашипела:
- Кто такой Валерик? Я же тебя спрашивала, что ещё я должна знать?
Люся испуганно ойкнула, сбоку раздались шаги. Успела убрать руку, а то Мария Александровна могла неправильно отреагировать.
- Как себя чувствуешь? Легче?
- Спасибо тётя Маша, гораздо легче, - сделала дежурную улыбку и, наверное, получилось, потому как, мама Люси улыбнулась в ответ.
- А что вы в коридоре?
- Тётя Маша, я на секундочку, у нас гости и нужно быстро вернуться.
- А-а-а, - проговорила, словно пропела и исчезла за дверью комнаты.
Я перевела взгляд на подружку.
- Ну?
- Это Валера Сазонов, твой жених. Ты же всё время говорила, что как только закончишь десять классов, вы подадите заявление в загс. Ты не помнишь?
Едва сдержалась, чтобы не заехать лбом ей в переносицу. Был бы на её месте парень, уже размазала по стенке.
- Люся, блин, читай по губам: я ничего не помню. Ты можешь один раз это затолкать в свои куцые мозги? Откуда он взялся? Какие отношения у меня с ним?
Люсины глаза набухли.
- Вот даже не вздумай пустить слезу. У меня на кухне сидит Валера и мне нужно срочно вернуться.
Девчонка интенсивно закивала.
- Ну, - зашипела я громче.
- Его отец первый секретарь ЦК ВЛСМ. Товарищ твоего отца.
Вот убей, не помню, чем они занимались. Единственное, что всплыло в памяти, первых секретарей расстреливали пачками и сгоняли в ссылку. Когда это прекратили и нужна ли дружба с предполагаемым покойником? Или это в 38, а в 1977 году уже не практиковали? И товарищ моего отца.
- А Валера? Откуда он явился?
- Он же на БАМ поехал, во главе комсомольского отряда.
БАМ? Ах да Байкало-Амурская магистраль. Комсомольская стройка века. Место, где заколачивали неплохие деньги. Так Валера не просто жених. Завидный. Сколачивает состояние для будущей семейной жизни и как такого, всего из себя правильного - отшить? Что делать? План созрел мгновенно. Разрыв отношений – операция деликатная, но необходимая. Первая фаза: дискредитация. На следующем комсомольском собрании я расскажу, что Валерка – не идеал советского юноши. Вторая фаза: переориентация. В библиотеке точно найдется студент-физик с потенциалом.
Не прокатит. Скорее меня обвинят во всех смертных грехах. Ну, может тогда имитация болезни? Побег в другой город? Слишком сложно. Прямо сказать, что он ей не нужен?
В голове загудело как в растревоженном улье. И ещё стихи: «Твои глаза как звёзды октября». Тьфу.
Внезапно осенило. Игорь пишет стихи? Отлично. Научить его писать настоящие стихи. О жизни, о войне, о боли. И тогда, может быть, он перестанет видеть в ней Бурундуковую. А увидит… кого-то другого?
- Что ещё? – спросила я, - кто у него мама?
- Мама? – Люся наморщила лоб, - нет, про его маму ты ничего не рассказывала.
- А какие у нас отношения? Охи вздохи поцелуи?
- Да, - кивнула Люся, - ты каждый раз рассказывала, что вы целовались. Что это так здорово.
Вот же чёрт. И он ведь точно полезет целоваться со своей выпяченной губой. Матрац между ног показался мне наименьшим злом.
- А ещё, - потребовала я дополнительных подробностей, - я не рассказывала, что он мне под юбку лез, за грудь хватал?
Люся стала покрываться бордовыми пятнами, и усилено помотала головой. Хоть за это спасибо Бурундуковой выписать можно. И в голову пришла любопытная мысль.
- А в школе что, никто не знает кто мой жених?
- Нет, ты же сама говорила, чтобы я об этом молчала и не вздумала где-нибудь протрепаться.
Ага! Валера показался мне гораздо симпатичнее. Вот это я вам устрою комсомольское собрание. Мало не покажется, неофиты дефективные.
- И не вздумай уйти, - сказала я на прощание, - вдруг окажется, что ты ещё что-то забыла мне сообщить.