- Потому что сегодня воскресенье. Идём. К тому же, может быть, увидев могилу, я ещё что-то вспомню.
- Точно, - согласилась Люся, - я и не подумала. Конечно, идём.
Мы прошли мимо подвесного моста, который был перекинут через глубокий овраг, мимо утопающего в зелени ресторана и выбрались на широкую асфальтированную дорогу.
Залюбовалась красотами. А народу как на параде. Разглядела внизу несколько родников и толпы загорающих. Кто-то подтягивался на перекладине, кто-то отжимался, гомон, шум.
Начала ловить на себе мужские взгляды, аж шеи вытягивали, чтобы полюбоваться моими ножками. Вернулась в свою среду, всегда любила, когда мною восторгались, да и будем откровенны, все женщины обожают это. Улыбаться встречным парням, кокетничать.
- Помнишь этот спуск, - спросила Люся, когда мы почти достигли дамбы, - зимой тут на санках катались.
- От самого ресторана? – удивилась я.
Горка под 45 градусов и длинной не меньше полукилометра.
- Ага, - подтвердила Люся, - тут в воскресенье зимой не протолкнуться.
Как будто сейчас народу было меньше. Вся дамба была усеяна рыбаками и постоянно, то один, то другой что-то тягал. Не меньше трёх десятков резиновых лодок шныряло по совсем небольшому водоёму.
Я удить рыбу люблю, у меня и снасти знатные остались в прошлом, но, ни разу не видела такое количество рыбаков в одном месте.
Прямо перед нами развернулся автомобиль, оформленный под маленький паровоз, который тащил за собой два открытых вагончика, и мы, постукивая каблучками, вскарабкались на свободные сидушки.
- Нам точно на детском паровозике ехать? – спросила, когда белобрысый парень содрал с каждого десять копеек и потащил вагончики меж двух озёр.
- Ага, - кивнула Люся, - повезло, сейчас за пять минут довезёт до места.
Вагоны поднялись на небольшой холм и спрятались под сень деревьев, а мне только выдохнуть и оставалось. Несколько километров мы медленно ползли в тени шелковиц. Их были сотни, белая, чёрная, росли вдоль дороги едва не примыкая друг к дружке. Асфальт был усыпан ягодами, синими, золотистыми и никто их не собирал. А я платила 650 рублей за килограмм, потому что обожала её, а здесь пропадали тонны.
Так размечталась о том, как приду и соберу пару сумок, что не заметила, как наш состав прибыл на перекресток, и не успели мы сойти на дорогу как он, набившись новой партией народа, укатил в обратном направлении.
— Вот кладбище, - Люся указала на массивные железные ворота, через открытую калитку которых туда-сюда сновал народ.
Почему кладбище называлось польским, догадалась, едва мы ступили на территорию. Слева от небольшой открытой площадки высились три огромных склепа шляхтичей датированные 1627 годом.
Вероятно, это всё что осталось от какого-то имения, потому как фамилии на остальных памятниках были сплошь славянские. Мы углубились метров на сто, когда среди оградок наткнулись на свежее захоронение, заваленное венками. Это было даже как-то неожиданно, увидеть среди старых могил новое погребение. Обогнули металлическую ограду по утрамбованной тропинке и сделали шагов десять, когда кто-то, утробным голосом, тихо, но как показалось, в самое ухо произнёс: «Мария-Антуанетта».
Я пригнулась как от удара. Особой любви к покойникам не питаю, но и не опасаюсь мёртвых. Они уж точно не могут принести тебе вред.
Оглянулась, повертела головой в разные стороны, но вокруг стояли лишь неподвижные гранитные памятники и, в принципе, кто угодно мог спрятаться за любым и устроить пранк. И место самое то.
Люся остановилась и, дождавшись меня, спросила:
- Что?
- Ты ничего не слышала? – поинтересовалась я, озираясь в поисках шутника или, скорее шутницы, потому как голос точно принадлежал девушке.
- Нет, - Люся лишь пожала плечами и снова зашагала по тропинке, но едва я сделала шаг, как снова кто-то в ухо произнёс: «Мария-Антуанетта».
Я резко развернулась, но нигде не заметила ни единого движения.
- Люся, а сейчас, ты слышала сейчас.
- Ничего, - она пожала плечами и что-то хотела ещё сказать, но в этот момент я снова услышала голос.
- А сейчас, - прошептала я тихо, — вот прямо сейчас ты слышала?
В глазах у Люси появился страх и она, не отвечая, просто помахала головой.
«Мария - Антуанетта».
Вот же какая зараза.
- И сейчас ничего?
- Нет, - едва слышно пискнула Люся, - ты меня пугаешь.
Я её пугаю! Да кто бы мне объяснил, что здесь происходит, и почему это слышу только я.
Оглянулась и, увидев скамейку со столиком, двинулась к ним под заунывное бормотание неизвестной шутницы.
Поднялась на скамейку, потом на стол и, оказавшись выше всех памятников, глянула в ту сторону, откуда, мне казалось, и шёл голос. А в следующее мгновение едва не слетела кубарем на землю. Успела ухватиться за гранитную плиту и снова перевела взгляд на свежую могилу, на фотографию, вставленную в рамку.