Гуров тяжело вздохнул и переложил трубку мобильного телефона в другую руку. Встретился глазами с сидящим напротив него Крячко. Стас с безразличным выражением на лице впился крепкими здоровыми зубами в истекающую кетчупом шаурму, отер губы салфеткой и принялся старательно пережевывать.
– Давай без этих туманных изъяснений, Юрий, – сказал Гуров. – Говори по существу. Что ты там накопал?
– Боюсь, это не телефонный разговор, Лев Иванович. Ну вы же понимаете… Мало ли что?
– Хорошо, – сдался полковник. В работе с информаторами ему нередко приходилось идти на подобного рода уступки, прекрасно понимая, с чем связана излишняя осторожность. Он сверился со своими наручными часами: – Давай встретимся через два с половиной часа, Юрий. Рядом с твоим домом есть школа. Мы подъедем на площадку позади нее. Устраивает?
– Да, вполне.
– Тогда до встречи.
Гуров выключил мобильник и поднялся из-за стола.
– Завязывай с чревоугодием, Стас, – сказал он, не глядя на напарника и пристраивая «штайр» в наплечной кобуре под пиджаком. – Поехали, прокатимся, подышим свежим воздухом.
– Куда это ты собрался? – Крячко отправил в рот остатки шаурмы и все той же салфеткой старательно протер пальцы.
– Думаю, нам с тобой предстоит сегодня нелегкий денек, – обрадовал его Гуров. – Сначала наведаемся на МКАД, а потом…
– На МКАД? А какого черта мы забыли на МКАД? Надеюсь, ты не хочешь сказать, что это как-то связано с произошедшей там сегодня перестрелкой?
– Именно с ней.
– А мы при чем? – Крячко покосился в сторону второй шаурмы, приобретенной им для напарника, а теперь сиротливо лежащей на тарелке. – Или нам теперь необходимо копаться во всех криминальных разборках, которые происходят в столице? И вообще, ты есть собираешься, Лева?
– Я пока не голоден. Так что можешь взять мою долю, – улыбнулся он. – Не стесняйся. Чего зря добру пропадать? Только есть ее будешь по дороге.
– Считай, ты меня уговорил, – Крячко не нужно было долго упрашивать, когда речь шла о еде, а потому он тут же подхватил шаурму и поднялся на ноги. – Но ты так и не объяснил, зачем нам на МКАД.
– Судя по тому, что мне сообщили, перестрелка на МКАД продолжение истории с гибелью Зарана.
– Так это же отличная новость!
Они спустились вниз по лестнице, вышли на улицу. Развалившись на переднем пассажирском сиденье, Крячко с чувством приступил к поеданию шаурмы. Гуров запустил двигатель «Пежо».
– Почему же она кажется тебе такой отличной? – спросил он, выруливая со стоянки.
– Потому что это подтверждает рабочую версию о внутренних разборках криминалитета. И то, о чем поведал нам Петр, не имеет никакого отношения к смерти Зарана.
– Я бы не был столь категоричен, Стас. И не торопился бы с подобными выводами.
– Брось! – небрежно отмахнулся Крячко. – Что тебя смущает?
– Ну, во-первых, у нас нет еще никакой конкретики, а во-вторых, Гризли сказал мне, что сумел накопать что-то.
– Про Зарана?
Гуров кивнул.
– А что именно?
– Он не стал развивать эту тему по телефону, – полковник достал сигареты и закурил. Машинально протянул раскрытую пачку Крячко. Тот не заставил себя уговаривать. – Я договорился с ним о встрече. Сразу, как только мы прокатимся на МКАД и выясним, что там к чему.
Крячко приоткрыл боковое окно и подставил лицо прохладному встречному потоку. С каждым днем солнце припекало все сильнее. Лето обещало быть жарким. Станиславу меньше всего сейчас хотелось мчаться куда-то в душной машине, а потом еще совершенно бесцельно, как он полагал, париться на самом солнцепеке, где, кроме раскаленного асфальта МКАД, их не ожидало ничего нового и интересного.
– Там уже, наверное, парни из РУБОПа землю носом роют, отыскивая какие-нибудь улики, – многозначительно произнес он после непродолжительной паузы, обращаясь скорее к самому себе, нежели к сидящему за рулем Гурову. – Выслужиться хотят. Только это все напрасно. Я уже и забыл, когда последний раз расследование бандитских разборок приносило хоть какие-то ощутимые результаты. Эти засранцы мочат друг друга почем зря, а потом так же спокойно отдыхают в ресторанах, развлекаются в казино, ездят по бабам. Устоявшийся уклад жизни. Убивать для них так же естественно, как есть или спать. Да и плевать. Кому от этого плохо, когда пауки пожирают друг друга? На здоровье, как говорится. Чем меньше их останется, тем лучше.
– Думаю, ты не учитываешь одного немаловажного фактора, Стас, – спокойно парировал Гуров, не отрывая взгляда от дороги и ритмично попыхивая зажатой во рту сигаретой. – Сильные пауки пожирают своих более слабых собратьев. Затем их пожирают еще более сильные. И кто, по-твоему, остается в итоге такого искусственного отбора?
Крячко пожал плечами. Он понял, к чему клонит Гуров, но отвечать на вопрос напарника ему не хотелось.
– Самые опасные и ядовитые особи, – заключил Гуров. – И ты считаешь это замечательным?
– Ты слишком глубоко загнул, Лева, – недовольно откликнулся Крячко, пуская в раскрытое окно неровные кольца дыма. – Философия – не мой конек.
– Тогда оставь свои жалкие потуги и радуйся, что тебя слышал только я.
– Да, мне чертовски повезло.
Достаточно длинный участок МКАД, на котором развернулась сегодняшняя трагедия, был оцеплен службами правопорядка, но сыщики предъявили свои удостоверения, и им было позволено проехать. Гуров остановил «Пежо» в нескольких метрах от того места, где на боку лежал обгорелый остов автомобиля. Тут же разместились и служебные машины прибывших к месту преступления сотрудников милиции и РУБОПа. Двое экспертов исследовали останки сгоревшего авто. Один из них старательно заносил какие-то пометки в блокнот.
Выйдя из машины, Гуров цепким взглядом выхватил из толпы собравшихся знакомого полковника из РУБОПа. Ему и прежде приходилось работать с Иннокентием Маракуниным в единой связке, а когда Орлов выбил для своего ведомства участие в расследовании гибели Бутуева, Гуров предпочел иметь дело со знакомым ему человеком. То есть с Маракуниным.
Высокий, широкоплечий и вечно хмурый полковник Маракунин в своем традиционном клетчатом пиджаке, надетом поверх легкой рубашки с распахнутым воротом, отдавал какие-то распоряжения двум своим подчиненным. Те согласно кивали головами, а когда инструктаж полковника завершился, приступили к непосредственным обязанностям. Недовольно взирая на сгоревший автомобильный остов, Маракунин отошел в сторону. Сунул руки в карманы и дважды плавно качнулся на носках. Сколько помнил Гуров этого человека, на его лице никогда не появлялось даже отдаленного подобия улыбки.
– Здравствуй, Кеша, – Гуров остановился за спиной Маракунина.
Тот обернулся.
– А, привет-привет, – рубоповец по очереди обменялся рукопожатием сначала с Гуровым, затем с Крячко. – Вы-то тут какими судьбами, ребята?
– Можно сказать, спортивный интерес, – ушел от прямого ответа Гуров. – Есть кое-какая непроверенная информация. Решили проверить, так сказать. Не посвятишь нас в то, что тут произошло?
Выражение лица Маракунина стало еще более мрачным и сосредоточенным. Неторопливо пристроив во рту сигарету, он вдумчиво пожевал фильтр и только после этого прикурил.
– Да я еще и сам толком ничего не знаю, Лева. Кто, зачем и почему – вопросы есть, а вот ответов… Вот это, – он кивнул на обугленную машину, – когда-то были «Жигули» десятой модели. Судя по всему, воспламенение произошло в бензобаке вследствие огнестрельного попадания. Четыре трупа. Один, правда, успел выскочить из машины до взрыва, но это ему мало помогло. Следы от шин указывают на то, что скорость была высокой. Машин было несколько, да и постреляли тут на славу. – Маракунин выпустил в сторону густой клуб дыма. – Там, дальше по дороге, еще один обгорелый остов. Только на этот раз джип «Ниссан». И характер взрыва немного другой. Ручная граната.
– Ух ты! – не удержался от комментария Крячко. – Выходит, самое настоящее боевое сражение?