В и к т о р. Оля… Оля, я пришел за тобой…
О л ь г а. Не прикасайся ко мне! Я ненавижу тебя! Ты мой враг! Я не позволю… Слишком много вам разрешили! Всем! Слишком много!.. Являются на готовое, и никакой благодарности! Воротят нос и требуют неизвестно чего! Из скорлупы не вылезут, а уже свое мнение!.. (Швырнула книгу, которую держала в руках.) Читайте его — он выразитель дум и чаяний!.. Он в чем-то сомневается, он требует ответа, будто его выбрали в ревизионную комиссию! А право? Право где у вас — требовать, сомневаться, иметь собственное мнение? Кто вас уполномочил?..
В и к т о р (поднял брошенные Ольгой янтарные бусы). Сколько-то миллионов лет назад что-то подобное уже было… Вот у этих муравьев. Они раз и навсегда распределили обязанности: ты кормишь, ты охраняешь, ты даешь потомство, ты выгребаешь сор, а ты обезвреживаешь тех, которые думают о странном… (Осторожно положил бусы.) Я шел по лесу и убедился, что и через миллионы лет муравьи остались муравьями. Оля… Что мы делим? Оля, я пришел за тобой. Я сказал Григорию Борисовичу, что мы приедем вместе. Он побежал покупать что-то в подарок.
О л ь г а. Он поверил, что я приду?
В и к т о р. Да.
О л ь г а. В такую минуту женщине положено быть счастливой. Надо постараться, как ты считаешь? Попробую. Можешь меня поцеловать, если хочешь. Нет? Не хочешь? Странно. Я думала, ты умираешь от любви.
В и к т о р. Оля…
О л ь г а. Я вот тоже ничего, в сущности, не чувствую. Ни радости, ни счастья. Ни сожаления о том, что у меня их нет… Чего ты смотришь? Ну да, ну да, не могу я этого — любить! Нету во мне любви, нету!.. Ну и как? Берешь в жены?
В и к т о р. Беру…
О л ь г а. Врешь ты все…
В и к т о р. Беру!
О л ь г а. А зачем? Из принципа? Из высоких соображений? Чтобы меня своим добром уравновесить? Так думаешь? Я же вижу, что так думаешь! И считаешь, что победил уже? Свое назначение исполнил? А ну — как откажусь… Откажусь женой твоей быть? И откажусь! Отказываюсь!..
В и к т о р. Я почему-то знал, что так будет…
О л ь г а. Скоморох… Убирайся вон!
В и к т о р. Я все равно приду… Я знаю, что ты меня любишь.
О л ь г а. Нет!
В и к т о р. В меру своих скудных сил любишь… (Уходит.)
О л ь г а. Неужели мне это на всю жизнь. Неужели мне это…
Появляется М и к о л а с газетой.
М и к о л а (читает на ходу). «Кто же они, эти люди, стоящие за базарным прилавком и втридорога сдирающие за клубнику с рабочего? Какое-нибудь кулачье охвостье? К сожалению, нет. Вчера торговал на рынке бывший конник Блюхера, пятьдесят лет назад очищавший наш край от белых бандитов. Рядом с ним дрожащими от жадности руками клал на весы ягоды бывший партизан Отечественной войны. Бывший конник, бывший партизан. Эти люди действительно бывшие. Их шашки навсегда вложены в ножны, давно покрылись ржавчиной и пылью»… (Стоит, опустив газету. Рванулся к Ольге.) Врешь! Врешь! Не вложены! Врешь!
На шум вбежали Ю р к а и Н и к о л а й.
Н и к о л а й. Дед! Ты чего, дед?..
М и к о л а. Пусти!.. Я покажу ей, что не вложены… не ржавчина… (Юрка поднял газету, пробежал взглядом статью.)
Ю р к а. Ну, ты даешь…
М и к о л а. Пусти!.. (Хватает со стены шашку.)
Н и к о л а й. Дед! Дедушка… Юрка, пусть она уйдет!
О л ь г а. Чего вы кричите. Не надо кричать Все равно мне…
М и к о л а (увидел газету, с остервенением рубит). Вот! Вот! Вот вам ножны!..
О л ь г а (безразлично). У нас же не клубника. У нас калина. И на базаре ты ни разу не был. Пустое все.
М и к о л а. Честных людей за подлецов, а? Душу поганят! Жизнь поганят! Холуи! Контра!..
Ю р к а. Оставь ее, дед.
М и к о л а. Долой контру!..
З а н а в е с
Обстановка первой картины. Входят О л ь г а и К о н с т а н т и н. К о н с т а н т и н галантно пропускает сестру вперед, но на этом его солидность кончается, он возбужденно бегает по комнате, натыкаясь на стулья.
К о н с т а н т и н. И что теперь делать? Как ты думаешь, что теперь делать? Может, отказаться? Не справлюсь? Какой из меня член горкома? Там говорить надо, а я стулья ломаю. Нет, что теперь делать, а?..
О л ь г а (пытаясь скрыть раздражение). Перестань бегать…
К о н с т а н т и н. Отказаться, а?
О л ь г а. Дай сюда, сломаешь! Партийная конференция закрылась, и отказаться ты уже не можешь.