В третий раз он поразил её тем, что вместо «похода в номера», он пригласил её гулять по ночной Вацлавской площади в сторону Старой Праги. Огни фонарей бросали таинственные блики на её лицо, отражались в её глазах. Он не стремился больше взять её за руку, даже не прикасался к ней. Они молча шли рядом. Даниэль в восхищении рассматривала дома и архитектурную лепнину на них, искусно подсвеченную и придававшую таинственный и сказочный дух. Магазинчики для туристов работали даже ночью, и людей в них было не меньше, чем днём. Остановившись у яркой витрины, Даниэль рассматривала простенькое серебряное колечко с тёмным матовым камнем. Алексей наблюдал за ней. Наконец она вздохнула и хотела пойти дальше.
- Вы не зайдёте? – спросил он.
- Нет. – Даниэль стрельнула по нему глазами. – Я могу без этого обойтись. – И она медленно пошла дальше. Алексей оглядел дом, запомнил витрину и торопливо догнал её.
Попав на Староместскую площадь, Даниэль застыла. Ночью, подсвеченная со всех сторон, она выглядела иначе, чем днём. Теперь Даниэль не торопясь могла насладиться зрелищем башенных часов. Вспоминая объяснения гида, она поражалась гению средневековых мастеров, которые в примитивных условиях и простыми средствами создали подобный точный и до сих пор работающий шедевр. Она восхищённо рассматривала ряды часов и фигурки над ними. Её лицо перестало быть маской, оно выражало всю гамму чувств от восторга до благоговения. Незаметно для неё Алексей достал телефон и включил камеру.
Наконец холод пробрал её, и она бессознательно обхватила себя за плечи. Алексей тут же снял с себя куртку и набросил на неё. Всё ещё под впечатлением от часов и ночной Праги, Даниэль благодарно взглянула на него. Ему стоило большого труда не обнять её, когда он накидывал куртку ей на плечи.
Наконец она пришла в себя и оглядела его.
- Спасибо, - произнесла она, снимая его куртку. – Не стоило.
- Вы чёртова упрямица, - буркнул он, отстраняя её руки. – Вам же холодно!
- А вам? – парировала Даниэль.
- Переживу. – И поскольку она продолжала держать его куртку, он добавил: - Если вы её не оденете, я брошу её здесь. И мы оба замёрзнем. Зато порадуем какого-нибудь бомжа. – Он сложил руки на груди.
- А вы чёртов упрямец, – слегка улыбнувшись, сказала Даниэль, продевая руки в рукава его куртки. Невольно вдохнув его запах, она прикрыла глаза.
- Вы не устали? Может, присядем? – участливо спросил он.
- Пожалуй. Но ненадолго. Я бы не хотела, чтобы вы простудились, - ответила Даниэль.
Усадив её на стул уличного кафе, которые в этой части города не прекращали работать даже ночью, Алексей куда-то исчез. Даниэль вздохнула: ну и как это понимать? Через несколько минут официант поставил перед ней чашку с чаем и блестящий горячий чайничек.
- Но я не просила! – от неожиданности по-русски воскликнула Даниэль. – I am sorry, - обратилась она к официанту. – It’s mistake[1]…
- Не ошибся, мадам, - на ломаном русском произнёс официант, ставя перед ней тарелочку с пирожным. – Заказ ваш спутник, - добавил он и отошёл.
Даниэль снова была поражена. Они об этом не договаривались! Она погрела руки о горячую кружку, но не притронулась ни к чаю, ни к пирожному.
Когда Алексей появился и сел рядом, она встретила его суровым взглядом.
- Что это значит? - строго спросила она, кивнув на стол.
- Захотелось вас согреть, - весело сказал Алексей.
- Мы так не договаривались. – Даниэль начала вставать.
- Сядьте, - властно сказал Алексей. – Забудьте, наконец, что вы железная леди, побудьте немного простой женщиной, в конце концов! Ничего из ряда вон я не делаю. А это, - он кивнул на чай и пирожное, - не взятка, не оплата за будущие услуги. Это просто чашка чая, чтобы согреться, и пирожное, чтобы доставить вам удовольствие. Неужели вы никогда не расслабляетесь?
- Похоже, сегодня я только этим и занимаюсь, - пробурчала Даниэль. – Хорошо. Я соглашусь на этот десерт, если вы его разделите со мной. Ведь вы замёрзли больше меня.
Алексей закатил глаза. Даниэль пододвинула ему чашку с чаем и не притронулась к пирожному до тех пор, пока Алексей не допил её до дна. Только после этого она налила из чайничка новую кружку и принялась за пирожное, хмуро поглядывая на него.