Но шло время, ничего не менялось. Через несколько лет Даниэль нашла другую работу, где умудрилась дослужиться до небольшого начальника, что давало пусть небольшую, но прибавку к её скудным финансам. Однако дома оставалось всё по-прежнему. Дочь, разобиженная, что мать не оплатила её курсы – бессмысленная, по мнению Даниэль трата, каприз и взбалмошность, которая не принесла ничего ни Даниэль, ни её дочери, кроме потерянного времени, а также поступление в институт, пошла на заочный, подрабатывая парикмахершей в дешёвом салоне. Такая жизнь ей совершенно не нравилась, и она устраивала матери скандалы и истерики с завидной регулярностью. Не считая мать за человека, она и мысли не могла допустить, что та, ещё нестарая женщина, тоже может нуждаться и в одежде, и в косметике, и в драгоценностях, и даже в простом человеческом тепле и мужской ласке. И поэтому известие, что её мать едет отдыхать одна, да ещё за границу, вызвало у дочери такую ярость, что она рванулась к отцу, где встретила его жену. Той все эти годы вовсе не улыбалось, что у мужа есть дочь, которая, со временем тоже может претендовать на его капиталы. Хотя он вовсе не собирался той что-то оставлять. А в нынешнем времени она считала, что эта девица отрывает кусок хлеба у её сыновей и дочери, которая родилась весьма крепкой и здоровой, несмотря на уверения женщины, что девочка недоношенная. Михаил тогда подсчитал сроки, весьма удивлённый рыжими волосами малышки. Но ничего не сказал. Только существенно урезал расходы жены. На её возмущение он холодно упомянул про анализ ДНК на отцовство. Женщина всё поняла и больше не поднимала вопроса о деньгах. И именно то, что она не может больше влиять на мужа, уже имеющего подозрения, её более всего злило.