Недалеко от входа за столиками открытого кафе сидели подвыпившие мужчины. Заметив вышедшего из дверей Алексея, они стали поддразнивать его. Даниэль невольно остановилась, полускрытая кустами и деревьями.
- Ты всю дорогу за ней, как собачка, бегаешь, - со смехом сказал один. – Неужели ни разу не дала?
- Вы же в одном номере! – встрял второй. – И ночью вдвоём. Неужели не трахнул ни разу?
- Бабе надо знать своё место! – пьяно вскричал третий, стукнув кулаком по столу.
Не замечая Даниэль, Алексей поначалу отшучивался, как мог. Наконец ему это надоело, и он решил уйти, направившись в противоположную от Даниэль сторону. Она нахмурилась и продолжила свой путь. Он пролегал мимо их столиков.
Едва она подошла ближе, мужчины начали свистеть, скабрёзные замечания достигли её слуха. Алексей, услышав их, обернулся. Даниэль, сцепив зубы, молча прошла среди пьяных мужчин. Один схватил её за руку и потянул, пытаясь усадить себе на колени. Даниэль оттолкнула его. Но тут второй схватил её за другую руку. Вдруг хватка ослабла: оба подвыпивших парня валялись на камнях тротуара, сражённые Алексеем. Под гнетущее молчание он проводил Даниэль в номер.
- Стерва! – орал один потерпевший.
- Сука! – вторил ему другой.
Проведя Даниэль в номер, Алексей прикрыл дверь. Короткая стычка возбудила его кровь, сердце его стучало. Он хотел обнять её, но она вырвалась. Он удивлённо посмотрел на неё.
- Так вам, всё же, требуется оплата? – холодно спросила Даниэль. – А если я не хочу?
- Правы были мужчины, - буркнул Алексей. – Ты стерва и сука.
Даниэль с холодным бешенством смотрела на него.
- Странно. Ведь били их вы, - заметила она.
Алексей пожал плечами и отвернулся. Она помолчала.
- Помните детский стишок «Муха-цокотуха»? – вдруг спросила она. Алексей хмуро смотрел на неё – это тут при чём? – Так помните?
Я злодея победил,
Я тебя освободил.
А теперь, душа-девица,
На тебе хочу жениться.
Меня всегда это бесило. Чем насильник-паук отличается от комара, если им обоим всё равно, хочет ли их та муха-дура? Вот вам пример. У вас есть девица, которая хочет женить вас на себе. Преследует, звонит, пишет и прочее. А другая сыграла вашу любовницу, чтобы первая отстала. Та и отстала. Но теперь к вам пришла вторая и говорит:
Я злодейку победила –
От брака с ней освободила.
А теперь же, мой дружок,
Брак со мною – твой должок.
Что вы ей ответите?
- А что я должен ответить? – сказал Алексей, невольно втягиваясь в этот странный разговор. – Я ей ничего не обещал. Пошлю её…
- Именно, - подхватила Даниэль. - И это вы считаете верным. Так почему, когда я с вами веду себя так же, как вы бы повели себя с той «помощницей», то я стерва и сука? Вам себя вести так можно, а мне – нет?
Даниэль помолчала.
- Или вот вам другой пример. Никогда мальчиками в школе не баловались стишками: «Если красавице в рот брать не нравится, дай ей по печени – пусть покривляется»? Нет? А я вот слышала разок. Знаете, очень хотелось дать по печени тому, кто эту мерзость произносил. А в метро вас никогда за зад не хватали, за грудь не щипали? А я вот одному такому по морде дала. Знаете, что получила в ответ? Возмущённый крик и удар в лицо. Как это так – женщина посмела дать отпор мужчине, вместо того, чтобы с благодарностью принять его приставания! Зато, когда в переходе какая-то мадам средних лет, изнывая от вожделения, тискала паренька, так её чуть не убили его дружки, понабежавшие на его вопли! Почему? Почему женщине нельзя защитить себя от мужских приставаний, а мужчине можно? Почему, если женщина утверждает, что паренёк её спровоцировал своими узкими джинсами, её под суд и чуть не в Кащенко, а когда мужчина говорит, что женщина его спровоцировала на насилие короткой юбкой, макияжем или ещё чем-нибудь, то виновата она? Почему? Разве торт виноват, что жирдяй-диабетик его хочет съесть? Почему в насилии над женщиной виновата женщина? Почему? Почему? Почему?