Промучившись несколько минут без сна, Даниэль вышла на улицу, постояла перед входом в гостиницу, подышала ночным воздухом. Глядя на редкие звёзды, свет которых сумел пробиться через уличные фонари и редкую рекламу на домах, Даниэль невольно подумала об Алексее: чем он сейчас занят? Смотрит ли на небо, как сейчас она, или развлекается с кем-нибудь? Думает ли вообще о ней или ему наплевать?
Даниэль вздохнула. Совершенно не нужные мысли. Какое ей дело до Алексея? Какое дело Алексею до неё?
Она постояла ещё немного, наблюдая за редкими кучками туристов, тоже маявшихся от бессонницы или просто болтавшихся без дела, и вернулась в номер. Но заснула всё равно не сразу. Она лежала, глядя в темноту и проклиная свою слабость. Даниэль не могла понять, скучает ли она по Алексею или это что-то другое. Но в любом случае, она с лёгким беспокойством ожидала его возвращения. Она не знала, как отреагирует на его появление. Но ей очень не хотелось его снова видеть. Нет, хотелось. Она запуталась. И это её раздражало. Она потеряла контроль над собой, своими чувствами и эмоциями – единственное, что было постоянным в её жизни. Разозлённая на себя, она в конце концов уснула.
15
Долгий переезд в Дрезден привёл её в скорбное состояние: сырая и холодная погода, серые низкие тучи, долгий переезд по ставшей вдруг унылой дороге и наконец сам Дрезден – серый мрачный город. Экскурсия по нему была насыщенной. Очередной гид – милая женщина в огромных очках – неторопливо водила их по городу, рассказывая о достопримечательностях. Она охотно откликалась на вопросы туристов, забираясь как в далёкую историю, так и в совсем недавние времена. Около церкви Марии она рассказала историю не только самого памятника, но и одну из своих старых экскурсий. Осторожно проведя группу внутрь, она попросила не шуметь. Даниэль и не собиралась, оглушённая увиденным великолепием. Она оглядывала стены с фресками и барельефами, освещённый свечами и позолотой алтарь. Здесь всё было искусно и красиво, утончённо и возвышенно. Православные церкви не производили на неё такого впечатления: несмотря на всю позолоту, которой было покрыто всё, что можно, они выглядели безвкусно, излишне пышно и примитивно. Плоские и с одинаковым выражением (вернее, без него) лица икон, незатейливая резьба, покрытая толстым слоем золота, не вызывали у неё благоговейного преклонения перед красотой. Она была равнодушна. Но этот протестантский храм, оформленный в католическом стиле, её потряс, и она была благодарна гиду за это отступление от экскурсии. Выйдя из полумрака на свет, она оглянулась на великолепное жёлто-белое сооружение с редкими вкраплениями тёмно-серых и чёрных камней и чёрную стену, как сожжённое пятно на здании. Как бы католики ни были лживы и изворотливы, а протестанты – грубы и прямолинейны, но в искусстве они знали толк. И Даниэль, будучи атеисткой, ощущала желание перекреститься, глядя на это величественное великолепие.
Картинная галерея снова вызвала у неё культурный шок. Переходя от картины к картине, впитывая в себя краски и сюжеты, Даниэль была счастлива. Она целиком отдалась созерцанию классики, игнорируя абстракции, авангард и прочую мазню, выдаваемую за искусство от недостатка мастерства, наплодившуюся с конца XIX века как грибы после дождя бездарными художниками. Дом фарфора её не потряс, а вот физико-технический музей заинтересовал старинными картами, огромными глобусами, древними забавными изобретениями. Дворец, в котором всё это располагалось, был великолепен, как и сад, где он находился. Очарованная увиденным, Даниэль совсем забыла о времени.
Когда экскурсия подошла к концу, Даниэль медленно пошла гулять по городу. Выйдя на набережную, она остановилась у скромной лавочки. Расположившись на ней, она разглядывала здания напротив, катера, тихо идущие по реке, и каменные мосты, массивными опорами упиравшиеся в воду. До обеда с группой ещё было время, и Даниэль дала отдых ногам от ходьбы и себе от эмоций. Вдруг ей пришло в голову, что Алексей должен вернуться. Ещё в Вене, как он говорил. А Вена была вчера. Это омрачило её настроение, потому что она по-прежнему не знала, как ей относиться к нему, когда он появится.