Вздохнув, она направилась к автобусу. Дождавшись остальных, их прежний гид Наталья, поглядывая на Даниэль, проводила желавших на обед, который та снова не смогла осилить целиком. С сожалением отставив полупустую тарелку, Даниэль откинулась на спинку стула. Оглядев зал, она заметила тихо переговаривавшихся гида и бизнесмена, которые поглядывали на неё. Подавив раздражение, Даниэль отвела взгляд.
Возвращение в Вену произошло без проблем. Но в номере Даниэль снова была одна – Алексей не появился. Удивляясь себе, она поняла, что беспокоится о нём. Поэтому её сон был тревожным и поверхностным.
Дальнейший переезд в Прагу не доставил того удовольствия, которое Даниэль ожидала. Её тревога за Алексея, которая всё больше бесила её, отравляла всё наслаждение.
Краткая обзорная экскурсия на автобусе по Пражскому граду, где Даниэль уже была, порадовала её, но ненадолго. Ей стало почему-то грустно. Может от того, что она скучала по Алексею, но упорно это отрицала. А может потому, что её это раздражало. Как беспокоило то, что Алексей не появлялся. Но, вполне возможно, что её страшило его появление: она просто не знала, как реагировать. Экскурсия закончилась традиционным обедом, не столь сытным, но разнообразным. Затем, дав час свободного времени на прогулку по Златой улочке, гид собрала группу для отъезда в Варшаву.
На всём пути их вновь сопровождал дождь. На этот раз Даниэль запретила себе грустить. Она достала свою книгу и углубилась в чтение. Гомон в автобусе не отвлекал её, а взгляды гида больше не беспокоили. Она иногда поглядывала в окно, чтобы посмотреть на залитый дождём пейзаж.
Долгий переезд в Варшаву навеял на неё тоску. За окном автобуса моросил летний дождик, что тоже не поднимало ей настроения. При подъезде к городу по её щекам потекли слёзы. Злясь на себя, Даниэль яростно вытирала глаза. Взгляды гида снова начали бесить её, но она, сжав зубы, решила не реагировать на них. Это было трудно. Даниэль уже была на грани. Но она закрыла глаза, глубоко вздохнула и сосредоточилась на стуке капель за окном.
Стрелы косые дождя
Мягко врезались в стекло…
Может быть, всё это зря?
Что было, то было – прошло?
Даниэль резко распахнула глаза. Нет, ещё не всё прошло, пока она не вернётся домой. Алексей ещё встретится на её пути. Он обещал. Да и деньги за пари ещё никому не мешали. Решение принять замысел Алексея снова вернулось к ней. И Алексей вернётся. Она была уверена, вернее, надеялась, словом, она снова запуталась. Но знала, что до приезда домой ещё Алексея увидит.
На въезде в Варшаву проглянуло солнце, что было весьма кстати, поскольку уже вечерело, и прохлада с сыростью пробирались даже в автобус.
Когда группа собралась у входа, Даниэль, ещё находившаяся в автобусе, услышала радостные крики. Спустившись вниз, она спокойно взяла свои вещи и направилась ко входу.
Войдя, она заметила возбуждённую группу вокруг одного человека. Это был Алексей, радостно приветствуемый мужчинами и нервно смеющимися женщинами. Даниэль хотела тихо проскользнуть к стойке и взять у гида ключ, позабыв об их с Алексеем договорённости разыграть сцену, но гид тоже принимала участие в этом истерическом помешательстве. Поэтому ей ничего не оставалось, как стоять в стороне за спинами остальной группы. Она стояла и ждала, спохватившись и вспомнив про договор, и потому нацепила на лицо дурацкое выражение, одновременно сочетавшее блаженство, смущение и радость. Однако глаза её, при всём этом, были холодны, а взгляд – встревоженным.
Алексей заметил Даниэль ещё когда она вошла. Её странно блеснувшие глаза, на мгновение вспыхнувшие щёки и лёгкая ироничная улыбка, скользнувшая по губам при виде него, озадачили его. Про договорённость с ней он помнил, но не думал, что она действительно будет играть так натурально и естественно. Он не ожидал, что будет сам так рад. Когда он увидел её, ему стали вдруг безразличны все эти люди с их восторгами. Хотя, слов нет, ему было приятно, что его встречали так. Что его не забыли, что ему рады. Однако всё это померкло, когда он увидел лицо Даниэль. Он хотел её обнять. Прижать к груди так, чтобы их сердца соприкоснулись через плоть. Но пока это было невозможно. И когда он в очередной раз бросил на неё взгляд, его ошеломило выражение её лица: настолько оно было искусственным и нелепым, что он не знал, смеяться ему, возмущаться или злиться.