Алексей протянул ей шлем и сел в седло. Даниэль небрежно закинула ногу и уселась позади него. Обхватив его руками, она поймала себя на мысли – сумасшедшая. Всегда такая серьёзная, рациональная и спокойная, она вдруг отдаётся во власть безумца, который наверняка её угробит. Что с ней стряслось? Куда подевалась её рассудочность? Поездка в отпуск сделала из неё какую-то чувствительную и восторженную дуру. Она уже хотела было слезть, но тут двигатель завёлся, и они тронулись с места. Выехав из подземного гаража, Алексей прибавил газу. У Даниэль захватило дух: вот это скорость! Восторг стал переполнять её – невиданное доселе ощущение. Чувство абсолютной свободы охватило её: ещё никогда она не была настолько раскована, радостна, счастлива. Никакой секс, который был у неё до сих пор, не смог доставить ей подобного наслаждения! Сорвав шлем и раскинув руки, она закричала от полноты чувств. Ветер бил ей в лицо, рвя волосы с головы, машины рядом как будто стояли, пока они проносились мимо. Алексей слегка повернул голову. Но она надела шлем, снова обняла его и прижалась к его спине. Мотоцикл вильнул. Наступающая ночь и редкие прохожие не мешали Даниэль наслаждаться новыми ощущениями. Эта странная женщина всё более привлекала Алексея к себе. Ещё там, на стоянке, когда она, садясь, обняла его, он чуть не задохнулся от желания. Именно поэтому он не сразу завёл двигатель – ему надо было успокоиться. А теперь, когда она прижалась к нему, такая радостная, возбуждённая, горячая, он еле удержал руль. Зачем она надевает маску холодности? Ну не может один человек быть столь противоречив – одновременно льдом и огнём. Однако вот она – едет позади него. Её холодность удерживала его от фривольности вначале поездки, приводила в отчаяние после. Ведь он видел, какой она могла быть, когда позволяла себе расслабиться. Он терял контроль. Он был уверен, что она хочет его. Но всякий раз её слова и поведение его отрезвляли. Поначалу, слов нет, его это отталкивало. Потом он стал думать, что это такая игра: поманить вечером, охладить наутро, чтобы днём он весь исходил от желания. Однако, чем настойчивее он играл в эту игру, как ему казалось, тогда тем упорнее Даниэль сопротивлялась ему. В то время он бесился, не понимая – выходит, он ошибался, и это не игра? Тогда как это вообще можно понять? Потом он смирился, позволив ей быть собой. Он её не понимал тогда и не мог понять сейчас. Только ему казалось, что он в чём-то нашёл опору, как Даниэль снова мешала ему карты.
При въезде в центр Даниэль опомнилась. Интересно, куда он её везёт?
Когда они остановились на очередном светофоре, Даниэль наклонилась к Алексею.
- Высадите меня у какого-нибудь метро.
- Что? Почему? – Алексей обернулся.
- Потому что я так хочу.
Алексей не сводил с неё напряжённого взгляда.
- Алексей, я прошу вас, - произнесла Даниэль, презирая себя за подобный просительный тон. – Отпуск закончился. Пора зажить реальной жизнью.
Повисла напряжённая пауза.
- Ладно, - наконец бросил Алексей.
Он довёз её до метро и приглушил мотор.
- Я напишу тебе на почту, - сказал он, передавая ей её сумку.
- Не думаю, что это хорошая идея, - сказала Даниэль, снова обретя присутствие духа и прежнюю холодность. – Я же говорила вам.
Он наклонился поцеловать её, но она отстранилась.
- Не нужно, - дрогнувшим голосом произнесла Даниэль.
Она смотрела на Алексея, и противоречивые чувства овладевали ею.
- Спасибо за всё, - сказала она. – Прощайте.
Она повернулась, чтобы уйти.
- Дэнни! - позвал Алексей. Даниэль остановилась. – Я напишу тебе, - сказал он ей в спину.
Она медленно повернулась, придерживая сумку. Глядя на напряжённое лицо Алексея, она пыталась унять вновь поднявшуюся бурю в своей душе. Внезапно, подчиняясь импульсу, она, сбросив сумку с плеча на землю, кинулась к нему. Вцепившись в его плечи, она впилась в его губы, словно утопающий цепляется руками за бревно. Опешивший Алексей быстро пришёл в себя и в свою очередь обнял её за плечи. Он гладил её спину и целовал так, как будто она была первой его женщиной за многие годы воздержания. Он целовал её щёки, глаза, шею, заставляя тихо постанывать. Потом он снова приник к её губам. Мир вокруг перестал существовать…