- Какой-то пьяный идиот врезался в остановку с людьми, - ответил мужчина, набирая в шприц лекарство. – Вам ещё повезло – переломы, порез на лице. А двое других – насмерть. Ещё трое серьёзно ранены: одного могут не довезти. Остальных уже увезли.
Лекарство начало действовать, и Даниэль огляделась по сторонам: около остановки лежали два тела под простынями, истерично визжала женщина над сидящим окровавленным мужчиной, которого в «скорой» перевязывал фельдшер. В другой машине женщина с перебинтованной головой, на повязке которой алело пятно, что-то кричала в телефон. На обочине, обхватив голову руками, сидел мужчина. Его разбитая машина застыла на боку около покорёженной остановки. Почувствовав неприятное натяжение на лице, Даниэль прикоснулась рукой к щеке. Мужчина дёрнулся её отвести.
- Не трогайте – занесёте инфекцию, - сказал он, вставая. Когда он успел сделать ей укол и сложить вещи, Даниэль не заметила.
- Там так всё страшно? – спокойно спросила она. Шок ещё не отпустил её.
- Пока будет заживать – будет страшновато. А потом останется шрам. Как мне кажется, - добавил он. – Это к врачу. Если порез глубокий – надо будет швы накладывать.
Даниэль махнула рукой.
Наконец, дождавшись, когда вновь прибывшие «скорые» развезут более тяжёлых, она дождалась своей. Двое санитаров подкатили к ней носилки и погрузили её на них. Вкатив в машину, закрыли двери, и Даниэль снова погрузилась в блаженную темноту.
21
Очнулась она от резкого запаха уже в каком-то помещении. Медсестра – молоденькая девушка в слишком коротком для медика халатике, совала ей под нос марлю с нашатырём. У Даниэль сложилось такое чувство, что эту марлю та хотела затолкать ей в нос. Даниэль, поморщившись, отвела её руку. Она огляделась. Видимо, это был травмпункт, потому что за столом сидела какая-то пожилая женщина в очках и писала. Сама Даниэль полулежала на какой-то бежевой банкетке из дешёвого кожзама. Она попыталась поменять положение, но глухая боль вызвала её невольный приглушенный стон. Женщина повернулась к ней. Равнодушно оглядев Даниэль, она стала задавать формальные вопросы для заполнения медицинской карты.
Когда через несколько минут измученная Даниэль ответила на все, женщина позвала медсестру, и они помогли Даниэль раздеться. Равнодушно выслушав, что где болит, женщина записала, ворча что-то про коновалов-неучей, что колют куда ни попадя и кому попало обезболивающее и смазывают картину болезни, и крикнула что-то в коридор. Вошедшие мужчина и женщина помогли Даниэль подняться и кое-как одеться. Затем они вывели её в коридор. Здесь подъехавшая каталка, на которую уложили Даниэль, повезла её куда-то. Что было дальше, она помнила смутно: снова пришла себя уже в палате с перебинтованным лицом, без обуви и верхней одежды. Из скупых объяснений врача, которые Даниэль словно клещами вытягивала из озабоченного доктора средних лет, выяснилось, что у неё сильный ушиб грудной кости, возможно, трещина – будущий рентген покажет, сотрясение мозга, также возможны переломы двух рёбер, ушиб тазовой кости и несомненный перелом правой руки. Что касается лица, то врач равнодушно сказал, что шрам останется в любом случае и надобности в швах нет.
После разговора с врачом, Даниэль откинулась на подушки и попыталась поспать. Но тупая головная боль не давала ей этого сделать. То, что вокруг неё ничего не кружилось, а её саму не тошнило уже было хорошо. Даниэль не знала, звонил ли кто-нибудь её дочери, чтобы сообщить о случившемся – в травмпункте у неё спрашивали телефоны, с одной стороны, чтобы проверить, не повлияла ли авария на память и мышление, а с другой, чтобы сообщить родственникам, - но Даниэль была рада хоть ненадолго отдохнуть от её истерик, пусть и в больнице.
Саша появилась в палате Даниэль спустя несколько дней. С первого взгляда было видно, что она недовольна. Увидев Даниэль с повязкой на лице, она разразилась истерическими воплями, бессвязными восклицаниями, слезами ярости и нелепыми обвинениями. Даниэль морщилась, глядя на этот спектакль. Наконец, дождавшись, когда дочь наберёт воздуха для второго отделения своего концерта, Даниэль холодно сказала:
- Мне нужны вещи, лекарства и мобильный телефон. Список лекарств тебе даст врач. Как и что со мной – можешь узнать у него же. Теперь убирайся. Хоть тут избавь меня от своих сцен.