Если бы не столь живое общение, выводившее Даниэль из её холодности и отстранённости, она бы совсем замкнулась в себе, вызывая глухое раздражение у окружающих. Но их лекции привлекали к их палате других больных. И Даниэль с удивлением заметила, что ей нравится отвечать на вопросы и общаться с людьми. Чего не было во время поездки. Видимо, болеющие люди, озабоченные единственно собой и своими болячками, не имели желания совать свой нос в жизни и болячки других, и были рады, когда их отвлекают от этого. Даниэль нередко ловила на себе взгляд Норы, как будто говоривший, что всё может быть и лучше, что всё не так плохо. И постепенно Даниэль приобретала столь же легкомысленное отношение к жизни, что и Нора. Правда, не в такой степени, продолжая оберегать себя от поползновений окружающих проникнуть к ней в душу. И то, что Алексей не давал о себе знать всё то время, что она лежала в больнице, уже не доставляло ей такой боли. А его желание общаться с ней не вызывало больше противоречивых мыслей о его намерениях. «Зачем переживать заранее, если ты не знаешь точно? – говорила Нора. – И зачем переживать потом, тратя время, когда надо делать выводы или действовать на основании узнанного?». Даниэль согласилась с этой мыслью. И это принесло ей успокоение на время.
23
Алексей шёл по коридорам больницы, оглядывая таблички на дверях. Недавно отремонтированная, помимо запутанных коридоров она ещё и радовала отсутствием опознавательных знаков в некоторых местах. А нумерация кабинетов была весьма своеобразной: цифры перемежались названиями, в которых Алексей ничего не понимал. Следуя путанным указаниям медсестёр на посту, он поднялся ещё на пару этажей и вошёл в тихий коридор. Пройдя мимо пустующего поста, он вышел из коридора, вдоль которого располагались двери палат, к небольшому пространству с окнами и мягкими креслами под ними. На подоконнике сидела молодая женщина с красными волосами, спустив одну ногу, и увлечённо читала устрашающего вида книгу. Алексей остановился и огляделся: вокруг больше никого не было. Он подошёл к женщине, удивившись, что вблизи она оказалась гораздо старше. Рассматривая тонкие пальцы, уверенно держащие огромную книгу, белое лицо и волосы, явно нуждавшиеся в мытье, он спросил:
- Вы не подскажете, где здесь шестьдесят четвёртая палата?
Женщина подняла голову. На Алексея посмотрели два странных глаза – зелёный и карий, в которых ничего не отражалось. Секунду женщина смотрела на него, вызвав неприятное ощущение, как будто она просканировала его с ног до головы, разгадав его мысли и проникнув в душу. Потом на лице появилось приятное выражение, вызвав у Алексея ответную улыбку. Однако его удивило, что глаза женщины по-прежнему напоминали какие-то непроницаемые зеркала: зелёный был холоден как воды Балтийского моря, а карий пуст космической чернотой. Женщина на мгновение напомнила ему Даниэль. Но это быстро прошло, когда она ловко соскочила с подоконника и небрежно бросила на него книгу.
- Светочка опять умчалась на перекур к Валерке? – спросила она, лукаво улыбаясь. – Бывает. Они, в конце концов, поженятся. Или их уволят. – Она снова улыбнулась, вызвав его ответную улыбку. – Я сама из шестьдесят четвёртой. Пойдёмте, провожу вас.
Она пошла вперёд стремительной и лёгкой походкой. Алексей еле поспевал за ней.
Когда они вошли в палату, Даниэль дремала. Алексей тихо подошёл к кровати, бросив куртку на ближайший стул. Он опустился перед ней на колени, осторожно взяв её ладонь в свои руки. Он смотрел на её спокойное лицо, и нежность переполняла его сердце. Он так давно её не видел! Так волновался о ней! Из-за её мегеры-дочери он потерял слишком много времени, чтобы узнать, в какой больнице она лежит. Он уже не надеялся застать её здесь: её могли выписать. Он погладил её загипсованную руку и потянулся к лицу убрать упавший на глаза локон. Однако не решился будить её.
- Опять мужчина! – раздался старческий визгливый голос от дверей. – Мало тут роты Ленкиных ухажёров, так ещё к этой царице шляться начали! Молодой человек! Я к вам обращаюсь! Тут женская палата!