Алексей тоже молчал какое-то время.
- Дэнни, я как-то спрашивал тебя. Спрошу ещё раз. Согласишься ты поехать со мной в Ростов?
Даниэль подняла на него глаза.
- И как тогда, я снова спрошу: в качестве кого?
Алексей помолчал, глядя на дорогу.
- Я же говорил тогда: в качестве женщины, которую я люблю. Я хочу быть с тобой. Всегда. Ты мне нужна.
Даниэль смотрела на него. Теплота и душевность, которые окутывали её в больнице, куда-то постепенно исчезали, уступая место холодности и подозрительности. Снова властно заговорил разум: здесь, на своей работе, ты уважаемый человек, почти начальник, со своими деньгами, обеспечивающими независимость. А кем ты будешь в его Ростове? Сожительницей? Любовницей? Домработницей? Ты будешь от него зависеть: от его настроений, желаний, его заскоков и фанаберий. Если что, ты будешь одна в чужом городе среди незнакомых людей. Тебе незнакомых, не ему. Когда ему надоест, он выкинет тебя из своей жизни, несмотря на прошлые уверения в любви.
- Нет, я не поеду с вами, - холодно сказала Даниэль.
- Почему? – В голосе Алексея явно слышались и удивление, и отчаяние.
- Здесь я теряю довольно много, - по-прежнему холодно ответила Даниэль.
- Работу? – Алексей нахмурился.
- И работу тоже.
- Я перед тобой душу выкладываю, на изнанку выворачиваюсь, а ты думаешь только о работе? – Алексей был возмущён.
- Не только о работе, ещё о независимости, - тоже начиная закипать, ответила Даниэль. – И я не просила изливать мне душу. Я даже не просила любить меня. Разве я виновата в том, что чувствуете вы? Разве я делала что-то, чтобы привлечь вас, влюбить в себя? Разве я это делала?
- Ты просто невозможна! – взорвался Алексей, стукнув кулаками по рулю. – Ты всё переворачиваешь с ног на голову!
Он помолчал, успокаиваясь.
- Там, в больнице, я думал, ты изменилась. Я думал, у меня не только появилась надежда, но и шанс. Но нет. Ничего не меняется. Лучше бы тебе оставаться в больнице.
Даниэль вздрогнула, как будто от удара.
- Наверное, вы правы, - холодно сказала она и рванула дверцу машины.
Они стояли в пробке, но Даниэль, не видя ничего глазами, полными слёз, бросилась бежать между машин к обочине по склону. Опешивший Алексей секунду смотрел ей в спину, затем бросился за ней.
- Куда тебя несёт? – вскричал он, догнав и хватая её за руку.
Она в бешенстве вырвалась.
- Подальше от всех вас! Туда, где нет ни одного мужчины! Где меня бы оставили в покое! И вы, и вам подобные!
Она развернулась и побежала. Он мгновение смотрел ей вслед. Идиотка! Пересекая склон, она бежала прямо к другой дороге, по которой непрекращающимся потоком ехали машины. Он оглянулся: пробка, в которой они стояли, не рассасывалась. Он снова поглядел на Даниэль. Совершеннейшая идиотка! Она же убьётся!
Он сорвался с места и снова побежал за ней. Каким-то чудом она пробежала половину проезжей части, едва не угодив под колёса. Он догнал её, уворачиваясь от истошно сигналящих машин и потащил к обочине. Вокруг неслась ругань.
Едва они оказались в относительной безопасности, он в ярости схватил её за плечи и начал трясти, позабыв о её травмах.
- Какого чёрта ты делаешь? – кричал он. – Чёрт бы тебя побрал, упрямая стерва!
Наконец он понемногу пришёл в себя. Трясти её он перестал, но ещё крепче сжал её плечи, чем вызвал гримасу боли на её лице. На начавшийся дождь они не обратили внимания, поглощённый каждый своим.
- Я держался, сколько мог, - с холодным бешенством говорил он. – Но ты постоянно унижала и отталкивала меня. Я пытался быть с тобой вежливым, деликатным, тактичным, предупредительным, честным, ласковым наконец. Я сделался посмешищем для своих друзей и предметом жалости для их жён. Я всё терпел. Последние несколько дней мне показалось, что что-то изменилось. Я даже не один раз признавался тебе в любви, хотя, бог видит, как тяжело мне это давалось! И что я получаю в итоге? Ни слова благодарности, ни ласковой улыбки, даже простого человеческого отношения от тебя не добьёшься! В больнице ты была другая. И, честное слово, иной раз я хочу поступить, как дикарь: ударить тебя дубиной по голове и утащить за волосы в свою пещеру. А там дать волю своим инстинктам, наплевав на твои чувства. Один бог знает, чего мне стоит удерживаться от этого! Я всё думаю, что ты сможешь полюбить меня. Возможно, это и останавливает меня от дикости, которая иной раз охватывает меня. Но чем дальше, тем я больше сомневаюсь. Ты упряма. И легче разжалобить скалу и заставить плакать камень, чем дождаться от тебя доброго слова. Я так не могу. Ты победила.