Однажды, следя за ней, она заметила, как та подъехала к дому в машине какого-то мужчины. Тот был галантен, как средневековый бонвиван, и имел тело римского гладиатора. Саша сразу оценила ухажёра матери – тот самый, которого она видела мельком, когда та её столь нагло выгнала из дома. И, когда Даниэль куда-то вышла из дома одна, она направила свои стопы в квартиру, чтобы очаровать незнакомца, а, до кучи, ещё и выставить его перед матерью бабником и охотником за квартирой одинокой женщины. Эта неясная мысль начала оформляться в её голове и, поднявшись на этаж, она уже твёрдо решила соблазнить этого мужчину.
Выйдя из лифта, она подтянула юбку повыше, поправила грудь в лифчике, опустив декольте пониже и, придав лицу соблазнительное, по её мнению, выражение, позвонила. Дверь открыл тот самый незнакомец. Его внешность слегка разочаровала её: он оказался не настолько смазлив, как ей бы хотелось. Изгнав с лица облачко разочарования, она произнесла:
- Я смотрю, ты уже тут хозяйничаешь? Как тебя зовут?
Она попыталась за улыбкой скрыть свою грубость. Алексей оглядел заносчивую девицу и догадался, зачем она пришла: только слепой бы не увидел вываливающуюся наружу грудь и голые почти до трусов ноги. Он усмехнулся: подобные полураздетые глупые горлопанки ему никогда не нравились. Если он хотел переспать, то искал более покладистую куклу. А не зацикленную на себе истеричку.
- Ну почему хозяйничаю? Я просто открыл дверь, - сказал он.
Нагло оттеснив его плечом, Саша прошла в общий коридор. Оглянувшись на него, она соблазнительно улыбнулась и провела кончиком языка по губам, томно закатив глаза. Алексея передёрнуло от подобной пошлости.
- У нас с мамочкой вышло недопонимание, как ты помнишь, - низким голосом проворковала она, стреляя глазками. – И я где-то потеряла ключи. А ты так и не сказал, как тебя зовут.
Она продефилировала по коридору к двери квартиры, раскачивая бёдрами, как профессионалка из публичного дома.
- Алексей, - буркнул он, глядя на этот спектакль.
Так же, как «соблазнительная» походка вызвала у него желание засунуть её в бордель, так и воркование её напоминало камнепад в горах. Алексею стало противно. Если бы не постоянное недовольство, написанное на лице Саши, оно могло бы показаться приятным. Длинные светлые льняные волосы – мечта любой женщины, были постоянно встрёпаны от частых эмоциональных всплесков. Он бы мог увлечься этой женщиной, на время, если бы не её характер. И не поведение с матерью. А нынешняя демонстрация развратных манер и дурного вкуса вообще отбила у него желание общаться с ней. Сжав зубы, он последовал за ней в квартиру. Выгнать её он не мог – она всё-таки дочь Даниэль. А он? Он ещё не определился, кто он для Даниэль. А сама Даниэль пока опасалась касаться этой темы.
Развалившись на диванчике на кухне, Саша томно попросила выпить. Алексей налил ей кофе. Она недовольно сморщилась и уже открыла было рот, чтобы сказать какую-нибудь гадость, но спохватилась: она пришла соблазнять, а не скандалить. Дождавшись, когда он сел рядом за стол, она невзначай положила одну руку на его локоть, а другую – ему на колено и томным голосом, подавшись к нему, чуть не суя свою грудь ему в нос, спросила:
- Неужели моя мать красивее меня?
Алексей резко встал, чем вызвал очередную недовольную гримасу Саши.