— Что глазеешь? – желчно спросила Неждана, и замершая Отрада поспешно отвернулась от нее и бросилась в сени.
Там она натолкнулась на Первана и отпрыгнула от него назад, к стене. Ухмыльнувшись, тот вошел в избу и поглядел на Неждану.
— Что, братнина наука впрок пошла? — хохотнул Перван. — Нынче ты не так разговорчива, как давеча.
Отрада закусила изнутри щеку, боясь не сдержаться и сказать что-нибудь такое, о чем потом будет сильно жалеть. Она боком скользнула мимо Первана, затылком чувствуя его слишком пристальный взгляд, и поспешила выбежала из избы, не завязав тулупа.
На крыльце как раз застала тетку Русану.
— Все на сегодня исполнила? — требовательно спросила та и благодушно кивнула на тихий ответ Отрады. — Ну коли так, ступай, завтра свидимся.
6.
Ее за забор как ветром сдуло. Многие, конечно, мужики жен поколачивали, про это-то она ведала. Но вот батюшка мамку ни разу пальцем не тронул, оттого Отрада совсем к такому не привыкла.
Завязав ремешки на тулупе и накинув на голову матушкин платок, она торопливо зашагала вниз по дороге, спеша домой. Их изба стояла чуть поодаль от прочих, в самом конце. Отец сам сколотил ее и сам поставил, когда решил остаться в поселении. Был он ведь чужаком... Да и сама Отрада своей так и не стала, хоть и родилась здесь. Вот как бывает.
— Радка, Радка!
Услыхав знакомый голос, она остановилась. К ней из стоящей вдоль дороги избы со всех ног мчалась подружка Стояна.
— Фух! Насилу тебя углядела, так спешила, что окромя платка ничего не поспела схватить! — отдышавшись, она стиснула Отраду в крепких объятиях. — Я еще вчерась к тебе хотела зайти, да мамка из избы не отпустила. Сиди, мол, на лавке, приглядывай за сопляками, — и она принялась озираться по сторонам, словно опасалась, что суровая матушка вдруг разом окажется у нее за спиной.
— Да меня сон вчера сморил почти сразу, как в избу воротилась, — Отрада покривила душой, растрогавшись неподдельному сожалению Стояны. — Ты б меня и не застала.
— Да? Ну, помогай Род, — подруга отошла на шаг и, запахнув на груди платок, обвела Отраду цепким взглядом. Русая коса ее растрепалась от бега, выбившиеся прядки облепили румяные, кругленькие щечки.
Вся Стояна и была такой: ладная да румяненькая, круглая и справная, словно репка. Росточком пониже многих девок, но свое взяла крутыми бедрами да высокой грудью. Все в ней дышало здоровьем и бабьей статью, но отец не спешил пока ее сватать. Высматривал жениха получше да побогаче.
— Мне мамка сказала, у колодца бабы уж говорят, что кузнец наш тебя едва ли не голую из воды за косу достал, — Стояна покатилась от хохота, а Отрада зарделась что маков цвет.
— Не так все было, — она фыркнула и опустила взгляд.
— А ты чего раскраснелась? Чего раскраснелась-то? — подруга, почуяв неладное, тотчас налетела на нее с вопросами. — Не прочь, чтоб кузнец за косу без рубахи потаскал?
— Стояна! — Отрада негодующе зашипела и теперь уже сама принялась озираться по сторонам. — Совсем ты ума лишилась!
— Ой, ой, ой, — разошедшись, подружка никак не унималась. — Ты это дурное дело брось. Али не слыхала, что он по Нежданке сох?
— По Нежданке? Это которая невестка старосты нашего?
— Да-да, — Стояна деловито закивала и, подражая взрослым бабам, завела обстоятельный, неторопливый рассказ. — Она ж красивой была, особливо пока за Лешко не пошла. За ней все парни таскались... мне сестра говорила, она как раз в ту весну в девках ходила, жениха ждала. Так вот, парни головы вслед Нежданке сворачивали. А она, вроде как, к Храбру льнула. Ну, и он к ней. Губа у нее была не дура: старший сын старосты, кузнец...это ж еще три весны назад было. Храбр ей браслеты выковал. И хоть отец его, мир его праху, против такой невестушки был, уж больно Нежданка вертлявая девка, все же Храбр ее за себя посватал. И по рукам ударили.
Отрада слушала Стояну, слегка даже рот раскрыв от удивления. И гадала все, как она о таком и ведать не ведала... Только тогда поняла, когда подружка сказала, что случилось все три весны назад. А у нее отец как раз в ту пору умер. Она не помнила, как они тогда с матушкой жили. Воспоминания туманом покрылись и похоронены давно в самом дальнем уголке памяти.
Немудрено, что любовные волнения да терзания, что в общине тогда случились, ее стороной обошли.
— Но тут Лешко под руку попался... Он ее дарами богатыми увлек. Вот Нежданка и купилась, она на серебро падкая, манкая. Их род самым богатым был, даже когда жив был наш староста Славута Володимирович, батька Храбра.