Храбр покатал меж ладоней чашу с квасом и спросил.
— Я с Белояром хотел потолковать, где он?
— Да пошел соседу подсобить, бревна какие-то перетащить надобно, — Услада махнула рукой. – И Бажен с ним увязался. Уж скоро вернутся, с самого утра маются там.
— Добро. Там с ним переговорю, — он помедлил и было видно, что следующие слова дались ему непросто. – Бабка Веселина занемогла еще... нынче же земля как раз подсохла, на пахоту все вышли. Присмотришь за младшими, пока я в поле ходить стану?
— С радостью! Поживут у нас, отогреются хоть малость, — и Услада бросила на брата укоризненный взгляд, слегка поджав губы. — По добру, давно так сделать следует, — помолчав немного, добавила она и принялась ухватом вытаскивать из печи противень с хлебом.
— Покуда жену в избу не приведешь. Ребятишки наши растут как сорняки в поле! Тебя до захода солнце в избе не бывает, вдвоем кукуют.
Услада говорила сердито, расстроенно — было видно, что давно у нее все это накопилось, накипело, вот и требовало нынче выхода. Она поставила противень на стол и накрыла пышущий жаром хлеб рушником, чтобы сохранить тепло.
— Храбр! — воскликнула она, уязвленная его молчанием. — Ну право, где это видано, чтобы малые такие одни жили!
— Они живут со мной, — ледяным голосом возразил он, мрачнея на глазах. — Не одни. Бабка Веселина за ними присматривает и по хозяйству подсобляет, коли нужда есть. И Твердята не так уж мал.
— Ему токмо девять зим будет, — Устя покачала головой. — Ты взваливаешь на него слишком многое.
— Не слышал от него жалоб, — Храбр дернул плечом и посмотрел на сестру.
— Станет он тебе жалиться, как же! — она всплеснула руками. — Скорее от усталости упадет!
Сестра прикусила губу и замолчала, видя, что разговор был не по нраву брату и переубедить его, коли он стоит на своем, она все одно не сможет.
— Ты в избу к себе вернешься? — помолчав немного, спросила она и улыбнулась, когда Храбр кивнул. — Вот и славно, передашь Твердяте да Нежке угощение, — Услада вытащила из печи еще один противень и принялась разрезать пополам сладкий медовый пирог. — А сам можешь и не есть, коли не по нраву! — с нажимом произнесла она, зная, что брат будет недоволен. — Но от сестрицы старшей гостинец детям передай.
Она завернула половину каравая в рушник и перевязала платок на голове, заправляя под него светлые, пшеничные волосы.
— Вуйко Храбр! — в горницу с радостным визгом влетел мальчишка четырёх зим отроду и сразу же бросился к сидящему мужчине, залезая ему на колени.
Вошедший следом за ним Белояр нахмурился и строго цокнул, одергивая сына, который требовал, чтобы дядька покачал его на коленях.
— Бажен! Иди подсоби матери на стол накрыть, — Белояр поставил мальчика на пол, подтолкнул в сторону жены и обнял Храбра, стукнув пару раз по спине. — На тебе лица нет, — негромко произнес он.
— Дурные нынче вести, — ответил мужчина, поморщившись. — Не при ней.
Они вдвоем взглянули на Усладу, снимавшую с полок деревянные миски, и на Бажена, крутившегося подле матери, больше мешавшего, нежели помогавшего.
— Ну, пора и честь знать, — сказал Храбр, поймав взгляд сестры. Он взял со стола сверток с пирогом, потрепал сестрича по волосам и направился к сеням.
— Я провожу, — Белояр кивнул жене и быстро вышел следом.
Храбр стоял на крыльце, вцепившись ладонями в перила и сжав кулаки столь сильно, что побелели костяшки.
— К Зоряну заходил давеча днем, — начал говорить он, с трудом выталкивая каждое слово. — Этот ублюдок так скалился маслянисто, про Твердяту да Нежку спрашивал. Мол, не страшно ли им одним в избе, меня-то днями в ней бывает, мало ли что случится. Не боюсь ли оставлять их после того, что с родом моим стало… — Храбр едва не рычал, с ненавистью глядя перед собой.
Он помолчал немного и вскинул на Белояра ожесточенный, озлобленный взгляд.
— Я его своими руками удушу, коли с детьми что дурное приключится. И суд воеводы мне будет без надобности.
— Не приключится, покуда мы за ними присматриваем, — со спокойной уверенностью ответил Белояр, стиснув плечо Храбра.
Тот вздохнул и ссутулился.
— Отец на днях приснился, — тяжело обронил, немного помолчав. — Не знает его дух успокоения, покуда я его убийце не отомщу.
Что сказать, Белояр не ведал. Не существовало таких слов, которыми можно было уменьшить тяжелое бремя, легшее на плечи Храбра, и он бы забыл, как увидел растерзанного, мертвого отца посреди леса. А подле него – мачеху и стрыя, и выпотрошенные мешки с добром, что везли они домой с ярмарки.
Покуда не доберется правды, покуда не поймают тех, кто такое зло над людьми учинил, и сам Храбр покоя знать не будет.