Да я всегда такая была. Потому что пусть знают своё место!
Агний сунул руку в свою куртку, которая висела на мне, и достал фотографию. На меня смотрела пожилая женщина с печальными голубыми глазами.
— Сумрак воровал людей, я представляю для чего, — шепнул мне на ухо Агний, и мурашки по коже побежали. — Я должен найти именно эту женщину, она что-то нам несёт. Я Скрытый, Охотник, Убийца, Гончий, Гипнотизёр, Выжлятник, Фальконер, Ловец Сумрака.
Держись Аглай Листопад… Лучше не надо. Совершенно не нужно приходить.
— А кто такой Выжлятник и Фальконер? — так же тихо спросила я, выпучив на Агний глаза и рот от удивления открыв.
— Выжлятник – альфа всех Гончих, независимо в каких кланах они живут, я призову, прискачут. Фальконер… — Он расплылся в улыбке, — Это сложно, потом объясню.
— Хорошо, — согласилась я.
Он улыбнулся и наклонился ко мне.
Ноздри заполнил его запах, похожий на какой-то наркотик. Наливалось тело желанием. Секса хотелось снова, много и страстно. Наваждение и хмель. Я покорно приоткрыла губы, желая неистового поцелуя, а Агний отпрянул и ухмыльнулся.
— Так что прошу тебя, золотце, уважай тех, кого уважаю я. Договорились?
У меня челюсть отвисла!
Это что получается, он меня поцелуя лишил? Из-за какого-то вшивого Сафра, шелудивого волчка?
Возмущение моё только смех у них вызвало.
— Да пошли вы, — фыркнула я, скинула куртку и пошагала на остановку. Как раз подъехал мой автобус.
Конечно, Агний меня никуда не отпустил, следом в открытые двери запрыгнул.
В салоне холодно, укутанные люди с ужасом смотрели на меня.
— Я закалённая! — крикнула я им и упала на кресло у окна. Агний сел рядом и накинул куртку мне на плечи.
— Не дуйся, просто ты так себя ведёшь, словно моё мнение не в счёт.
От язвительных папиных фразочек меня спасло мамино благоразумие. Всё же я дочь Лихо Нила Ильича только наполовину, вторая часть – моя мамочка.
****
— Краски – это цвет колдовских нитей и маны внутри каждого способного к колдовству существа. Цвет колдовства определяет силу и свойства заклятья. Огонь всегда будет красным, молния всегда белой с разным оттенком, ударная волна серой, гипноз зелёным, синим способность лечить.
Сумрак является сгустком концентрированной колдовской энергии, потерявшим краски.
Сумрак – противоестественная мрачная сила, уничтожающая всё живое, действующая в первую очередь на крупные объекты, обладающие маной. При попадании в общество колдунов, Сумрак старается поразить самого сильного и доступного. Сумрак действует на своих инстинктах и установках, используя интеллект, логические алгоритмы и хитрость. Сумрак начинает воздействовать на разум при столкновении с оборотнем или человеком. Использует чужие знания в угоду себе. Поэтому в первую очередь необходимо предотвратить попадание Сумрака в тела колдунов . Убивая тело, одержимое Сумраком, мы предотвращаем его воссоединение с другими частями. Что произойдёт, если Сумрак соединится воедино, известно всем оборотным существам, он нас уничтожит.
— Неплохо, — оценил Агний. — Точнее, Радость моя, отлично!
Он обнимал меня, прижимал к себе, и мне казалось, прятал.
Прятал, потому что пытался успокоить. Я сопротивлялась, хотя не понимала зачем. Ведь просто успокоить, а не навязать своё мировоззрение, обмануть, предать, растоптать. Он не желал мне зла. И мы повязаны, пока смерть не разлучит нас.
— Ещё бы, с такими родителями, в зените, не могла иной быть.
— Очень горделивая маленькая царевна, — он коснулся пальцем моего кончика носа. — Подготовлена к сложной волчьей жизни, признаю.
Не то, что башка, сидящая впереди меня. Этот Сафар только родился, он однозначно уже младше меня на мои восемнадцать лет, младше Агния на его пятьдесят пять. Кроме этого, люди, перекинутые в оборотня, тащат за собой человеческие законы и привычки. А это наказуемо!
— Если бы не люди, способные родить и зачать оборотням потомство, то мы бы вымерли, — прошептал мне Агний.
— Вряд ли. Дикими племя волчье полнится, а не людишками, — я отвернулась к окну.
— Маму твою помню, Матушкой её все называли. Так вот не было такого в ней.
— Это от папы.
— О папе твоём только слышал. И ничего хорошего.
Ещё смеет мне такое говорить! А я папу люблю!
Руку приложила к окну автобуса, чтобы разморозить, затянувшие его морозные узоры. Агний ещё плотнее прижал меня к себе.
— Ноги не замёрзли? — заботливо поинтересовался он.
— Во мне жив-здоров оборот, волчицы не мёрзнут, — нехотя ответила ему.