И Лидка вечером сказала Ловеласову:
– Первого сентября у меня рабочий день. Отведи ребенка в школу.
А он, рассмеявшись, возразил:
– А в чем проблема? У тебя есть напарница. Поменяйся с ней сменами. Она отработает за тебя, потом ты за нее, и отведешь ребенка в школу.
Тогда Лидка поняла – права была старшая напарница. Никогда ей не удастся ловеласа переупрямить.
– Ну тогда уходи.
А он вдруг изумился:
– Как? Я так далеко ехал и я так тебя люблю, что этого не может быть, чтобы я так просто уехал, ничего не получив. Может быть, мы все-таки возляжем и я тебе расскажу, как я тебя люблю?
– Нет, нет, уходи.
– Да позволь же, я тебя люблю.
Потом у Лидки прокручивался, как на пленке магнитофона, их разговор. Но как-то странно: отдельно ее реплики, отдельно – его реплики. А потом они все-таки возлегли. И тут она поняла, что более – ни при каких обстоятельствах нельзя с ним общаться. У нее на этого мужчину нет тормозов. И если она хочет в будущем выстраивать свое поведение, ей надо раз и навсегда понять, что с такими мужчинами надо быть на железной дистанции. Не позволять себе приблизиться. А когда он все-таки утром ушел, она проплакала весь день и опять со всех ног побежала на работу, к своей напарнице и подруге, весовщице со стажем, мириться.
– Найди мне мужа, я сама что-то запуталась.
Напарница рассмеялась, польщенная ее бесхитростным обожанием, ей всегда нравилось быть наперсницей в любовных делах младшей неопытной весовщицы.
– Мужья на дороге не валяются. Но и унывать не стоит, что их дефицит. Они есть, надо подождать случая. Я сама дам тебе знать, когда кандидат в мужья приплывет к нашим берегам по реке жизни. Дам знать!
В юности Ловеласов очень любил правду. И на улице всем девушкам говорил правду: «Я вас люблю». Ему казалось, что этого волшебного слова вполне достаточно для обрисовки его чувств. Он быстро увидел, что девушкам нравится это слово, но они ждут чего-то еще, каких-то дополнений или попросту говоря – бонусов – от их встреч. И он страстно захотел работать на таком месте, где такие бонусы давались бы. Остановился на магазине «Радиотехника», то есть продавал телевизоры и приемники. Об успешности этой работы говорил тот факт, что только за очередь на покупку радиотехники в этом магазине платили триста яиц. Эта работа полностью отвечала его доктрине больших бонусов. А получив большие бонусы, он стал первую часть (про любовь) – опускать. Стало неважно – любит он или не любит. Важно, чтобы были бонусы в отношениях. А Лидка вновь вернула его к началу, когда женщине важно – любят её или нет. И он понял, что она – непроходимая провинциалка. От таких бегут, сломя голову, а он с ней чуть ли не восемь месяцев про валандался. Бежать от нее надо и побыстрее. Конечно, жаль, есть один момент – с женщиной с ребенком можно безбоязненно жить без резинок. Если она беременеет, она делает аборт. Пока он на ней не женился – она ни за что не родит. Жаль, но уж, видимо, придется её оставить.
Таких нервомотаний я не заслужил. Не нравится – не встречайся. Кто тебя принуждает? А чтобы меня переделывать? Уволь. Я – игрушка дорогая. Ты сама на это пошла и этим пользовалась. Я никогда бонусы не зажимал – всё тратил на ресторан. Ведь рестораны денег стоят, ты сама не могла их позволить. А если у тебя ступор в голове, зацикленность на браке – я тебе не помощник.
Привык я к ней, но ничего, старые телефончики возобновлю. Может, чего нового попадется. Конечно, с резинками придется первое время. А здесь я, видимо, сильно перетянул. Надо было раньше уходить, когда она закапризничала на той съемной. Да, я не няня её ребенку! Не няня! Да, я хахель в постели и неплохой хахель. Женщин не обижаю, по ресторанам вожу. Но чтобы по-серьезному повесить женщину с ребенком на свою шею? Это будет такой хохот в отделе! Представляю.
– Лёня-то наш влип!
– Да не может быть! Он же такая продувная бестия – пробы негде ставить.
– Нет, точно влип! Говорит – не мог женских слез видеть.
– Ха-ха-ха! Скажи кому-нибудь другому! Что бы Лёня женщину за что-то считал? Это ты, брат, заврался!
Да, всё-таки бонусы – лучше, чем женщина. На бонусы можно купить женщину. А вот бонусы на женщину – нельзя.
А Лидка думала: «Я-то надеялась, что он друг мужа, понимает мою ситуацию, что мы полюбили друг друга в совершенно невозможной обстановке, когда муж был в больнице. А он, оказывается, и раньше не хотел жениться. А как я могу жить одна? У меня работа, ребенок, за съемную плати. Кто-то мне должен помочь? Я считала: понимающий муж – вот выход. Да, образования у меня не хватило москвича понять. Но раз любви нет – значит – уходи. Без любви я не могу».