— Идём?
— Предупреждаю, я полна сюрпризов. Если ты всё же что-то задумал, потом придётся сильно изворачиваться, чтобы избавиться от всех неприятных последствий.
— Поверь, ты меня не так просто напугать, — усмехнулся собеседник и продолжил теряться среди стеллажей библиотеки.
Он шёл размеренно, не пропадая из виду, одновременно умудряясь следить, чтобы не по дороге нигде не пропала я, гадающая о его истинных целях. Я запоминала маршрут на случай, если придётся быстро делать ноги от него. Однако слишком много поворотов сводили все шансы успешного побега к нулевому проценту. Улизнув и ничего не свернув себе, не нанеся ущерба библиотеке будет весьма проблематично, а здешние духи вряд ли придут на помощь и выстоят в противостоянии врагу, подобному брюнету, что вальяжно вышагивал впереди.
Его манера держать прямую спину и наигранно расслабленное состояние напрягали не на шутку, чувствовалось притворство. Нынешнее поведение было несвойственно вампиру, но он старательно навязывал его и старался убедить в первую очередь себя, что всё обыденно и идёт по плану. Убивало и то, что кровосос знал куда больше, чем следовало, и нисколько не скрывал о посвященности верхушки во все секреты нового факультета. Тогда почему те бездействуют и раз за разом отменяют занятия из-за появления дьявольского контрактника? На их месте стоило бы наоборот усилить нашу подготовку и в кратчайшие сроки вычислить наши сильные стороны, отыскать слабые. Начать заниматься над уязвимостями, а преимущества превратить в надёжный фундамент пол ногами, который всегда может стать залогом к успешному завершению боя.
Бездействие верхушки в нынешних обстоятельствах больше похоже на проявление беспечности и не восприятие реальной угрозы за нечто существенное. За следователями тоже как обычно не наблюдается расторопных действий и приложения должных усилий, а уже официально три трупа на руках имеется, и будут ещё. Из того, что мне известно и исходя из поведения окружающих, каждый напуган до смерти, но никто как свидетель не был опрошен. Впервые аристократы не так уверены, что титул, которым привыкли бахвалиться, не станет для них защитой и не убережёт от нападения. Подтверждением тому свидетельствуют две последние жертвы, чьи родители далеко не последние люди высшего общества и так или иначе общаются с императором.
Контрактник либо глупец, если не знал, на кого натравливал демонов и не док конца осознал всю степень последствий собственных действий, либо слишком бесстрашен и безумен. Сейчас, осознав всю степень безнаказанности на ближайшее время, гроза всея академии начнёт действовать куда смелее и жертв станет больше. Что хуже всего — никто не в силах предугадать, кто станет следующим и чем стоит запастись, чтобы оказаться под защитой. Что необходимо для контрактника, чтобы он смог направить на человека своего демона и какую цену он платит взамен.
Задумчиво рассматривая корешки книг библиотеки, в очередной раз прокручивала в голове два последних инцидента с убийствами аристократов и никак не могла понять, как эти трое могли оказаться в одном месте. Слишком большая разница в статусе для настоящей и искренней дружбы, маловероятны официальные встречи в одном месте. Поднятие документов не поможет отыскать связи общих мероприятий, а на закрытые и засекреченные доступа не найти. Сами если и расскажут, то после ещё как минимум четырёх подобных убийств, да и уж точно не мне, малоизвестной особе, которой доверять нельзя от слова совсем, ещё и выделившейся с самого первого дня в академии.
Осознание, что в академической библиотеки, в выделенном для адептов отделе, мне ничего не найти, лишь раздражало, но я не знала, куда ещё идти. Я больше не могла отправлять сообщения для мастера Изалиса — ректор заблокировал доступ ко всем артефактам личного пользования, кроме тех, что были предоставлены альма-матер. Запретную часть мне так и не удалось найти, а покидать территорию училища запрещено. Подозреваю, в целях недопущения распространения информации за пределы академии.
— И снова ты здесь лихорадочно что-то ищешь в задумчивом состоянии, — раздалось над ухом знакомым голосом.
Я и вздрогнуть не успела, как в груди проснулось уже знакомое первобытное чувство непонятной привязанности и потянуло к наглецу, что так неожиданно и нагло вошёл в мою жизнь. Брюнет нагло обвил своими руками мою талию, развернул меня к себе и прижал своим телом к стеллажу, оказавшись непозволительно близко ко мне. Его взгляд выражал холод, но на дне теплилось нечто непонятное, но такое родное и близкое, что аж завораживало, заставляло сердце биться чаще.