Девочки-заключенные, или резиденты, как нас любили здесь называть, сидели со своими подносами в другом конце столовой.
Их комбинезоны были зелеными и камеры располагались на противоположной стороне здания. Хотя девочки и мальчики были вместе на занятиях и при других обстоятельствах, нам не разрешали общаться друг с другом. Не то, чтобы я хотел поговорить с теми цыпочками.
Я оглядел охранников, разместившихся у входов, трех мужчин и женщину. Мы всегда под наблюдением, кроме времени, которое проводим в наших камерах или душе.
Охранники сопровождают нас повсюду, как дошкольников, как правило, группами по пять или больше человек. Через пару дней моего заключения, мне не нужно было напоминать, что делать и куда идти. Все было обычной рутиной до момента, когда мы ложились спать каждую ночь.
Ян и я не слишком общались с другими заключенными. Кроме парня по имени Рикки Морено, мы не заводили друзей. Рикки утверждал, что здесь из-за того, что хакнул правительственный сайт. Парнишка явно был полон дерьма и лез из кожи вон, чтобы показать себя круче, чем самый обычный преступник.
После завтрака мы прошли в класс с другими ребятами от пятнадцати до семнадцати лет. Учителя из местного образовательного округа были приглашены, чтобы обучать нас по основным предметам, которые присутствуют в образовательной программе.
После обеда настало время для наших факультативов. Их было не так много как в обычной школе, но я записался в художественный класс.
Классные комнаты, в которых мы были утром, были заставлены столами, книжными полками с учебниками, компьютерами и другими различными инструментами для обучения.
Исследовательская комната имела лабораторную панель и те из нас, кто проходил курс химии, находились под присмотром, пока следовали инструкциям учителя во время лабораторий.
Небольшой инцидент случился в то время как я делал свои дневные задания по тригонометрии. Ян, сидя за соседним столом, передал мне записку, подписанную моим именем.
Прищурившись, я взял сложенный листок бумаги. Не думал, что Ян пишет записочки. Развернув лист на коленях, я просмотрел нацарапанные слова, подсчитывая многочисленные орфографические ошибки.
Спустя два предложения, я понял, записка была не от хихикающего рядом Яна, а от девушки из класса по имени Дженезис. По-видимому, Дженезис думала, что я горяч, и желала, чтобы я улизнул с ней при первой возможности.
Кто такая, черт возьми, эта Дженезис?
Мои глаза оглядели комнату, и остановились на худой девушке с обесцвеченными волосами, которые темнели у корней на добрых два дюйма.
Она подмигивала мне, и ее язык скользил по тонкой верхней губе. Низко склонив голову, я отвел взгляд от неприятного образа. Не хочу, чтобы он преследовал меня в течение дня.
— Счастливчик. — дразнил Ян, его плечи дрожали от мелкого смеха.
— Хорошо, что есть охранник, чтобы защитить меня. — прошептал я в ответ.
Ян громко хохотнул, и я толкнул его локтем, чтобы заткнуть.
Охранник в передней части комнаты сердито посмотрел на нас, так как учитель математики помогал кому-то в конце класса.
Надо держаться подальше от этой девушки Дженезис.
Парням и девушкам здесь не разрешалось говорить друг с другом, и я не хочу попасть в неприятности, благодаря повышенному вниманию от какой-то девчонки. Даже если бы я был одинок, то в любом случае не желаю иметь никакого отношения к подростковой беременности.
Еще девять месяцев, и я выйду отсюда, чтобы никогда не вернуться снова. Ни в коем случае не хочу сделать что-то, чтобы все испортить и быть от Джанны дольше, чем это необходимо согласно сроку наказания.
Девять месяцев несчастья, и я верну свою девушку обратно. Закрыв глаза, я представил себе ее - в моих руках, вкус ее губ на своих губах. Чистый рай.
После обеда Ян и я расстались.
—Удачи в терапии декоративно-прикладным искусством, Калеб!
— Это художественный класс, придурок! — крикнул я его удаляющейся спине.
В хорошо освещенном художественном классе находились мальчишки в возрасте от двенадцати до семнадцати.
Я установил мольберт рядом с пареньком, которому было что-то около тринадцати лет. Маленькому отродью лучше бы не копировать меня снова. В комнате пахло краской и химикатами. Это оживило воспоминания о том, как я наблюдал за работой своей мамы в студии, когда был маленьким.
Госпожа Сингх, профессор искусств из Денверского университета, приходила два раза в неделю, чтобы бесплатно заниматься с нами – проблемной молодежью.
Охранник стоял у закрытой двери, сопровождал ее в класс и обратно, заставляя меня чувствовать себя Ганнибалом Лектером.
Не чувствую, что представляю собой опасность для профессоров по искусству или общества в целом. А вот Джош Ларсен и любой, кто осмелится коснуться пальцем девушки, которую я любил…
Я быстро стал любимчиком г-жи Сингх. Не то, чтобы была большая конкуренция. Маленький панк рядом со мной любил рисовать фигуры, занимающиеся сексом.
Спустя час, г-жа Сингх осматривала мою работу.
—Удивительно, Калеб. У тебя талант от природы.
Ее взгляд переместился на живописные фигуры рядом со мной. Отвращение, мелькнувшее, на ее лице было бесценно. Взмахнув подолом юбки, она прошла к месту, где стоял охранник.
—Увидимся завтра.
Я столкнулся с Яном по пути к моему следующему факультативу, классу валеологии, который он как раз покидал. Я знал, что это в это время он встречается с психологом, и не смог удержаться от соблазна подколоть его:
— Удачно поговорить по поводу проблем с папочкой.
Пройдя мимо с надутым видом, он задел меня плечом.
— По крайней мере, у меня нет Эдипова комплекса относительно мачехи.
— Нарцисс.
— А тебе-то какая печаль, Калеб?
По крайней мере, он мог признать это.
Он повернул за угол, и я вспомнил нашу первую драку.
Мы – два тощих ученика средней школы, дрались из-за какой-то глупости, которую я даже вспомнить сейчас не мог. После нескольких лет вражды и ссор мы были почти друзьями.
В классе валеологии нам показали фотографии людей с ЗППП. Что за радость. Я прошел этот курс в девятом классе и прослушал лекции. Я сдержал смех от вида мальчишки, чьи глаза вылезли из орбит во время слайдов. Черт, они собирались напугать его достаточно, чтобы бояться потерять свою девственность.
Глядя на паренька, я был поражен, ведь мой первый секс случился, когда я был где-то в его возрасте. Худенькая девушка около тринадцати лет сидела в начале класса, и я представил, как Джанна выглядела в этом возрасте.
Заключенная девушка была просто маленькой девочкой, но если взглянуть на всех этих ребят, то большинство из них уже были сексуально активными. И хотя в этом я был, как и они, моя домашняя жизнь была относительно защищенной. Я был еще больше благодарен своей девушке.
Но всё было разрушено, когда Джош напал на нее. И он продолжит платить за это, когда они выпустят его. В настоящее время, он был в таком же жалком положении, как и я.
Он будет заперт намного дольше, что приносит капельку удовольствия. Десять лет в тюрьме недостаточное наказание за страх, боль и чувство насилия, что он причинил ей.
Несмотря на решимость оставаться сильным, было трудно не чувствовать жалости к себе. Фигово быть запертым на десять месяцев, девять из которых еще впереди. Ублюдочный судья сделал наш приговор обязательным. В противном случае я мог бы выйти отсюда раньше.
Мое освобождение, казалось таким далеким, возникало чувство безнадежности, словно я постоянно возвращаюсь назад. Было жаль Яна. По крайней мере, мои родители заботились обо мне. Мои мама и папа навестили меня дважды в прошлом месяце. Вместе, эта поездка была тем малым, что они сделали вдвоем после развода.