Я не была уверена, что Сиси хотела, чтобы он пытался.
Когда Калеб въехал в гараж рядом с квартирой своей мамы, было легко догадаться, куда мы направляемся.
— Твоя мама дома?
Это был день вторника, и она работала полный рабочий день в качестве дизайнера интерьера.
Он заглушил двигатель, и я вышла прежде, чем он успел открыть мою дверь. Я отмахнулась от его неодобрительного взгляда.
— Она работает над домом какого-то богача в Боулдере. — когда мы поднялись в квартиру, он наклонился и прошептал мне на ухо. — Помнишь, как я впервые привел тебя сюда?
Я игриво нахмурилась.
— Ты был придурком.
Он рассмеялся, перекинув руку вокруг задней части моей шеи.
— Да, но тебе понравилось.
— Мечтай. — поддразнила я.
Это было меньше года назад, но казалось, что прошла вечность. Я понятия не имела, как сильно влюблюсь в своего надоедливого сводного брата.
Он отпер квартиру и распахнул передо мной дверь.
— Когда я впервые встретил тебя, то подумал, что ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел.
— А теперь?
Его лицо смягчилось вместе с голосом.
— Теперь ты еще красивее.
Я прошла дальше в квартиру и бросила сумку на диван.
— Я не буду красивой вечно, Калеб.
Его руки обхватили меня сзади, и он притянул меня к себе.
— Да, будешь.
— Что будет, когда я стану старухой с морщинами? — спросила я, положив свои руки поверх его.
— Красивой.
— А если я растолстею, когда забеременею, и у меня появятся растяжки? — откинувшись назад, я расслабила свое тело.
Его руки вокруг меня ощущались правильно.
— Еще красивее.
— Где мой сюрприз, Калеб?
— В маминой художественной студии. — сказал он, ведя меня туда за руку.
Я ожидала увидеть новую картину, меня или нас обоих.
Когда он подвел меня к двум холстам, завёрнутые в бумагу, я попыталась их снять.
— Это то, о чем я думаю?
Наконец он отпустил мою руку и наклонился, чтобы положить картины на ближайший стол.
— Да.
— Калеб, что ты делаешь? Не хочу их видеть! — я была готова сбежать и взять такси до дома Сиси или куда угодно, только не быть здесь.
— Они продавались на выставке. — сказал он. — Но я настоял, чтобы мама забрала их у Джима до того, как они будут доставлены покупателям. — он начал отрывать бумагу, и я обхватила себя руками. — Я не мог вынести мысли о них в мире, и моя мама все поняла.
— Что ты собираешься с ними делать? Избегая смотреть туда, где они лежали на столе, теперь уже развернутые, я уставилась в пространство справа от них.
Рука Калеба обхватила мою челюсть.
— Джим был взбешен, но я собираюсь уничтожить их.
Мои глаза встретились с его пронзительными.
— Уничтожить.
— Джанна, я уничтожу весь мир, если он встанет между нами.
Я прикусила нижнюю губу, когда она начала дрожать.
— Спасибо.
Он поцеловал меня, его губы крепко прижались к моим.
— Всегда пожалуйста. Ты собираешься помочь мне.
— Что? Нет!
Рука, обнимавшая меня за талию, удерживала меня от побега.
— Ты еще не исцелилась, и мне нужна моя девочка целой, чтобы мы могли двигаться в наше совместное будущее. Ты должна понять, что Джош больше не сможет причинить тебе боль. Он не выиграет.
— Я недостаточно сильна. — призналась я.
— Да, сильна. — он подвел меня к столу и, схватив за запястье, вложил мне в руку ножницы. — Посмотри на это.
Я неохотно заставила себя посмотреть на Джоша в его футбольной форме. Эти сжатые кулаки ударили меня. Эти сильные руки сломали меня.
— Сделай это. — настаивал Калеб.
Подняв дрожащую руку, я начала плакать, когда моя рука опустилась в быстром движении, и ножницы ударили в лицо Джоша, пронзив его сердитое выражение. В неистовстве я разрезала холст, разорвав его в клочья.
— Моя девочка. — прошептал Калеб мне на ухо. — Теперь другую.
Мой дикий взгляд переместился на картину, изображающую меня в самом жалком виде. Без дальнейших указаний Калеба я уничтожила другую картину. Пока я проделывала работу, Калеб продолжал говорить.
— Я больше никому не позволю причинить тебе такую боль, детка. Я так сильно люблю тебя, Джанна.
Я ему поверила.
Выронив ножницы, я резко развернулась и бросилась к нему с криком.
— Я так сильно люблю тебя, Калеб.
Он погладил меня по спине и долго держал, пока я не избавилась от боли и уродства той ночи.
Когда мои рыдания стихли, он погладил меня по спине.
— Чувствуешь себя лучше?
Я кивнула, уткнувшись ему в грудь.
— Да, спасибо. — я отпрянула назад, чтобы посмотреть на него. — Откуда ты знаешь?
— Рисование их помогло мне преодолеть ярость, поэтому я надеялся, что их уничтожение поможет тебе справиться с болью.
— Что теперь? — спросила я, бросив взгляд на беспорядок.
— Я планирую сжечь их.
— У тебя будут неприятности с Джимом?
— Он заработал достаточно денег на остальной выставке.
— А как насчет покупателей?
— Джим скажет им, что они были уничтожены, и этого будет достаточно.
Мы с Калебом вышли из студии. Вместо того чтобы пойти с ним в гостиную, я потянула его за руку и повела в спальню.
— Между нами что-то все ещё есть, в виде каких-то стен. — сказала я ему.
— Что?
— Мои нелепые страхи. — ответила я, стягивая через голову хлопчатобумажное платье.
Он стоял на месте, не двигаясь в мою сторону и не снимая с себя одежды.
— Ты знаешь, что я не причиню тебе вреда?
— Знаю. — сказала я ему, расстегивая лифчик без бретелек.
— Ты знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете?
— Да. — сказала я, снимая трусики.
В ярко освещенной спальне от него было не спрятаться, так как солнце светило сквозь открытые жалюзи.
Он застонал, потирая рукой рот.
Я шагнула вперед, помогая ему снять рубашку и расстегнуть джинсы. Он стянул их, обнажив черные боксеры.
— У меня нет презервативов. — сказал Калеб, выглядя удрученным.
Я хихикнула, увидев выражение его лица.
— Я на таблетках.
— Слава богу. — выдохнул он, укладывая нас на кровать.
Он медленно обращался со мной, еще более нежно, чем в первый раз. Ни разу мои страхи не всплыли на поверхность. Это был Калеб, парень, который любил меня достаточно, чтобы взять на себя весь мир ради меня.
Он занимался со мной любовью, будто боготворил меня, и каким-то образом я знала, что это всегда будет слишком интенсивно для нас.
Я отвечала на его страсть, пока он двигался внутри меня, наполняя меня наилучшим образом.
Когда мы закончили, Калеб начал все сначала. На этот раз сильнее, грубее, не сдерживаясь от своих яростных желаний.
Потом я лежала в его объятиях, глядя на солнечные лучи.
— Калеб? — тихо спросила я на случай, если он спит.
Он открыл глаза.
— Да?
— Я хочу, чтобы ты выбрал, в какой колледж мы поступим.
Он погладил меня по щеке большим пальцем.
— Для меня это не имеет значения. Я просто не хочу, чтобы мы снова расстались.
— Мне все равно, куда мы поедем, я не хочу, расставаться с тобой.
От его смеха у меня под головой затряслась грудь.
— Тогда решено. Мы не расстанемся и пойдем туда, куда поступим оба.
— Если ты не собираешься в художественную школу, по крайней мере, я хочу, чтобы ты поступил на действительно на хорошую художественную программу в университете.
— Ты действительно не знаешь, чего ты хочешь в плане карьеры?
Я понятия не имела.
— Нет. Возможно, я не узнаю об этом еще несколько лет. Так что сначала мы сосредоточимся на тебе.
— Что, если я не хочу быть художником? — спросил он.
— Тогда мы решим, что нам делать вместе.