Эл бросил на него испуганный взгляд, и Лайт удивленно приподнял брови.
— Что? Я угадал?
— Нет, конечно, — Эл нервно переминался с ноги на ногу, снова уставившись в пол, — даже звучит смешно, верно?
— Д-да, — Лайт внимательно посмотрел на Эла. Обычно сдержанный, чего он так разволновался? — Как их зовут?
— Я не скажу тебе.
Лайт опешил от того, насколько холодным тоном ответил Рьюзаки.
— Что, прости?
— Что слышал, — поведение Эла не переставало удивлять, — я не скажу тебе их имена. Прости, Лайт-кун, но я не буду с тобой их обсуждать.
— Ну… ладно, — Лайт принял невозмутимый вид и пожал плечами, — в любом случае, это не мое дело.
Лайт изо всех сил пытался не выдать внутреннего раздражения. Он подозревал, что Эл не хочет говорить их имена, потому что подозревает, что Лайт — Кира, и боится, что он выследит его братьев и начнет им угрожать. Или вообще убьет.
— Я… Просто я сомневаюсь, что у меня есть право разглашать их имена, — тихо пробормотал Эл, — даже если бы и захотел.
— То есть? — осторожно спросил Лайт. — В каких ты отношениях со своими братьями, Рьюзаки?
Эл пару минут молчал, уставившись в пол, затем развернулся и пошел к выходу из ванной, потянув за цепь, заставив Лайта следовать за собой.
— Ты все верно сказал, Лайт-кун, — наконец, признался Эл, — они ученики L. Наследники. Преемники, если будет угодно.
— Преемники? — в недоумении повторил Лайт. — Но… зачем тебе преемники?
— Правосудие должно быть бессмертным, Лайт-кун, а моя работа опасна. В данный момент дело Киры может стоить мне жизни, я хожу по самому краю и в любой момент могу сорваться. Если я умру, то мне нужны люди, которые займут мое место. Разве не логично, Лайт-кун?
— Не рано ли ты задумался о смерти? — мрачно осведомился подросток.
— Но ведь это правда, Лайт-кун, — покачал головой Эл. — Людей, которые отказываются признавать неизбежность смерти, которые считают себя неприкасаемыми, смерть застает врасплох.
— И тем не менее. Ты воспитываешь преемников как будто… как будто ждешь, что тебя убьют.
— Я ни от чего не застрахован. Они заранее знают, что однажды на их плечи ляжет тяжелое бремя. Они готовы в любой момент вступить в бой и продолжить миссию L.
— Рьюзаки… — Лайт старательно скрывал волнение, — разве ты не просил меня в случае чего занять твое место?
— Просил, — пожал плечами детектив, — они еще молоды. Если случится так, что завтра мне суждено будет умереть, не думаю, что им позволят управлять следственной группой, несмотря на то, что они мои преемники. Думаю, логичнее будет поставить на мое место того, кто старше, влиятельнее и не по наслышке ознакомлен с расследованием дела. То есть тебя, Лайт-кун. Хотя… — Эл бросил на него короткий взгляд через плечо, — все это разумно, если только ты не Кира. Если же ты Кира, то все гораздо плачевнее.
— Рьюзаки, клянусь, если с тобой что-нибудь случится, я поймаю Киру. Ради тебя.
— Звучит очень мило, Лайт-кун, — рассеянно, почти безразлично, сказал Эл, — а теперь пойдем на кухню.
Лайт закатил глаза. Разумеется, 4:30 утра — самое время, чтобы умять кусок торта.
Через пять минут Лайт уже помешивал в своей чашке ароматный кофе, зная, что ему уже не доведется вернуться в постель. Если Эл сел есть торт, да еще и налил себе кофе, который на 80% состоял из сахара, значит после «завтрака» они сразу же приступят к работе.
— Рьюзаки? — позвал Лайт, когда голова детектива скрылась в холодильнике, выбирая сладости. — Твои братья… похожи на тебя?
— Я ведь уже говорил, что не хочу их с тобой обсуждать, — немного резко ответил Эл.
— Да что тут такого? От тебя требуется только односложный ответ, —фыркнул подросток.
—Лайт-кун, твои постоянные вопросы только усиливают мои подозрения.
— Даже не сомневаюсь, — мрачно проворчал Лайт. — Если честно, Рьюзаки, мне просто стало интересно, есть ли такие же люди, как ты. Такие же… странные.
Эл вытащил из холодильника тарелку с чизкейком и внимательно посмотрел на подозреваемого.
— Ты считаешь, что такие люди как я — редкость?
— Боюсь, что да.
Эл поставил тарелку на стол, зачерпнул пальцем немного крема с верхушки чизкейка и задумчиво отправил его в рот.
— Один из них, — наконец сказал Эл, — очень похож на меня. Даже взгляд такой же. А двое других совершенно отличаются. Я бы даже сказал, что они похожи друг на друга.
— Тебе их не хватает? — тихо спросил Лайт.
— Да, — кивнул Эл, — даже очень, время от времени. Почему ты спрашиваешь, Лайт-кун?
Лайт не ответил, так же внимательно глядя на Эла, представляя его младших братьев, его наследников, преемников… Маленькие ученики Эла, его зеркальные отражения…
Вместе с самим Элом их становилось четыре…
Прямо как зеркал, которые со всех сторон напирают на Киру.
— Просто иногда ты в самом деле выглядишь одиноким, — вздохнул Лайт, — я просто вспомнил, как ты сказал, что у тебя есть люди, о которых ты как-то по своему заботишься, о которых волнуешься. Мне очень жаль, Рьюзаки, но мне кажется, что тебя… никто не волнует.
Эл опустил глаза на свой чизкейк и задумчиво кивнул.
Ты одинок.
Лайт молча смотрел, как детектив осторожно разрезал чизкейк. Лайт не хотел ничего сладкого в 4:30 утра, но так как Эл не спрашивал, отказываться было бы некрасиво. Он не знал, почему Эл решил поделиться, может, он так проявляет дружелюбие, может снова что-то придумал в своей странной голове.
Лайт сел за стол и Эл, переложив половину чизкейка на еще одну тарелку, придвинул ее к Лайту. Подросток вежливо кивнул, отставляя свой кофе в сторону. Эл тут же принялся за десерт и, глядя на него, можно было сказать, что он был счастлив. Неужели можно настолько сильно любить сладкое? Лайт заметил, с каким наслаждением он отправляет очередную вилку с чизкейком в рот, как он обхватывает ее губами, как…
Лайт понял, что сидит и беззастенчиво пялится на Эла. Покраснев, он отвел взгляд в сторону, радуясь, что Рьюзаки был слишком увлечен десертом и ничего не заметил. Щеки продолжали отчаянно краснеть, и Лайт сосредоточился на своем куске чизкейка.
Он смог запихнуть в себя только два кусочка, запивая крепким кофе. Сладкое в 4:30 утра вызывало отвращение.
— Что случилось, Лайт-кун? — спросил Эл, подняв на него глаза. — Тебе не нравится?
— Просто слишком рано для завтрака, — Лайт положил вилку на тарелку и отодвинул ее от себя, — хочешь доесть?
Эл с радостью кивнул, доедая свой чизкейк, отставляя тарелку в сторону и протягивая руки за новой порцией.
— Спасибо, Лайт-кун, — поблагодарил детектив, вонзая вилку в мягкий десерт.
Лайт только пожал плечами, отпивая кофе из своей чашки.
— Что ты хотел мне сказать? — спросил он через пару минут, взглянув на Рьюзаки. — Когда я попросил, чтобы ты сказал об этом утром.
— Уже не важно.
— Ночью это было важно.
— Ночью — да, — кивнул Эл, пережевывая кусок чизкейка, — сейчас я уже ничего не хочу рассказывать.
— Ты просто идиот, — вздохнул Лайт, с презрением закрывая глаза и делая еще один глоток горького кофе.
— Не отрицаю, — открыв глаза, Лайт заметил, что Эл улыбается. Странно, но такие вот милые улыбочки никогда не предвещали ничего хорошего со стороны этого чудака. — Я даже отчасти согласен, Лайт-кун. Я предупреждал тебя, что это важно, но ты не пожелал слушать, — Эл, жуя кусок чизкейка, смотрел в потолок и размышлял: — Интересно… Ты бросил мне вызов, проигнорировав мою просьбу, так же, как Кира бросает вызов моей справедливости.
— Ты еще скажи, что Мацуда бросил тебе вызов, когда ты попросил его передать мобильный, — возмутился Лайт, когда Эл умудрился перевернуть все с ног на голову и даже в такой ситуации.
— А почему нет? — задумчиво спросил Эл. Сегодня днем Мацуда в самом деле сорвался. Когда Эл попросил его передать ему мобильный и протянул за ним руку, Мацуда, разозлясь из-за того случая с рассыпанными бумагами, сердито бросил телефон на стол.
— Так может Мацуда и есть Кира? — продолжал беспечно рассуждать Лайт. — Если исходить из твоей логики, то ты должен сделать его одним из подозреваемых.