— Не поняла! — вздернулась Аня. — Ты что, спать собралась?
Девушка вздохнула и, понимая, что подруга от нее просто так не отвяжется, пробормотала:
— Нет! Я наслаждаюсь.
— Варька… — загадочным тоном сообщила подруга. — Тут такие ребята… такие…
Варя улыбнулась.
— Ну, что ты улыбаешься? Ты только посмотри! — от переполнявших ее эмоций Аня разгорячилсь. — Это не наши местные оболтусы… Им даже Степка Поатов и Лешка Воронов в подметки не годятся. Они такие классные!
Осознавая, что подруге нужно высказаться, Варя, не меняя позы и не открывая глаз, согласно промычала:
— Угу.
Аня опять зашептала:
— Они к Мише Морозову приехали погостить. Представляешь?
— Угу, — снова согласилась Варя.
— Красавцы… — мечтательно протянула подруга.
— Угу, — повторила свое мычание девушка.
— Нет! Ты меня слышишь? — И Аня больно дернула ее за прядь волос. — Ой! — вдруг закричала она. — Что он делает?
Варя лениво открыла глаза и тут с ужасом увидела, как в сторону пирса на бешеной скорости несется моторная лодка. Еще чуть — чуть, и она в него врежется. Управлял лодкой конечно один из двух друзей — оболтусов — Никита Загородный. Второй хулиган, Михаил Иванов, был тут же. Он сидел рядом с другом в несущейся моторке и дурашливо ухмылялся.
Аня завизжала. Ее визг подхватили и находящиеся на пирсе девушки. Парень — спасатель, уже никого не стесняясь, прямо в рупор применял вольные фольклорные выражения, витиевато выражая свои эмоции по поводу опасной ситуации. В ожидании беды Варя замерла, по ее телу пробежали быстроногие мурашки. Чувство страха, оттого что вот — вот должно произойти, парализовало ее.
И тут, практически перед самым пирсом, лодка резко развернулась, хлестко обдав водой всех находившихся на нём, зигзагами понеслась по озеру в противоположном направлении.
От неожиданно ударившей в лицо воды Варя зажмурилась, на короткое мгновенье задохнулась, а когда открыла глаза, Марика рядом не было.
— Марик! — закричала девушка, вскакивая на ноги. — Марик! Марик!
И она, мокрая с ног до головы, заметалась по пирсу в поисках собаки. На ее вопль отчаянья со всех ног уже бежали люди, ранее топтавшиеся у мангалов.
— Марик! Марик! Марик! — отчаянно звала Варя.
Буквально одновременно с ее криком где — то рядом раздался всплеск воды, и все находившиеся на пирсе бросились к его краю, пытаясь рассмотреть что — то внизу, возле самой сваи.
Подчиняясь общему движению толпы, девушка тоже кинулась к перилам, а посмотрев вниз, тут же увидела, как из толщи воды вынырнул парень. Широко взмахивая одной рукой, он поплыл в сторону берега, а второй время от времени придерживал собаку, лежащую у него на плече. Обезумевшая от страха за пса Варя побежала на берег, чтобы встретить своего любимца.
— Марик! Марик! Мое лохматое счастье!
Девушка рванула в воду навстречу парню с собакой, и едва доплыв до них, попыталась забрать животное. Незнакомец решительно отстранил протянутую Варей руку.
— Не надо! Всё в порядке. Я сам донесу его до берега, — сказал он. — Пёс жив. Он просто очень напуган. Давайте не будем устраивать прямо сейчас ему дополнительный стресс.
— Спасибо вам! — с чувством воскликнула девушка, испытывая настоящую, ни с чем несравнимую благодарность к молодому человеку за спасение собаки.
Как только они выбрались на берег, Варя ласково погладила трясущегося крупной дрожью любимца по голове и, вглядываясь в его широко распахнутые глаза, с тревогой в голосе спросила:
— Как ты, мое лохматое счастье?
Пёс, разглядев хозяйку, призывно тявкнул.
— Не знаю, как вас и благодарить за спасение, — и только сейчас девушка наконец взглянула на парня, спасшего Марика.
Сердце ее сладко сжалось от неведомого до этого мгновенья чувства. Что — то очень знакомое, явно приятное быстрокрылой птицей метнулось в памяти Вари: «Кто это? Откуда я могу его знать? Да нет, мне просто показалось. Мы не знакомы. Тогда почему у меня ощущение родного, близкого человека?»
Глава 9
Парень, улыбаясь, по — прежнему держал на плече собаку и практически в упор разглядывал девушку. Его явно покорила ее трогательная привязанность к своему питомцу, но едва их взгляды встретились, оба смутились. Помедлив с минуту, незнакомец снова улыбнулся, но уже широко и открыто, а затем спросил:
— Собака, наверное, вам очень дорога? Вы за неё так испугались.