Посвящается
Хмельной Эль моей души и жизни, хочу сказать тебе спасибо за то, что всегда находишься рядом даже тогда, когда я вдали от цивилизации и тебя. Благодаря твоему рвению к фантастической мистике и особенной любви к такому жанру, ты помогла мне воссоздать образ нового мира «отражения» и помогаешь отображать его до сих пор. Безгранично люблю.
Глава первая. Вступление.
Холодная, моросящая погода заставляла моё тело покрываться неприятным и противным зудом, от которого в этот же миг моя челюсть с неслыханным для других людей клацаньем зубов отдавала гул в уши. Мой чёрный зонт унесло бы ветром в сторону Аляски от такого порыва сильного дуновения, если бы не моя рука, которая словно приклеилась к деревянной ручке большого зонта, и сила, которую я прикладываю для того, чтобы ровно стоять на ногах. Лужи становятся всё больше и больше с каждой минутой, проведённой мною на улице. Пока я быстро удалялась в сторону дома, меня уносило к дороге несколько раз.
«Хорошо, что я миновала все оживлённые машинами улицы и скоро буду греться дома у большого камина!»
Чёрт меня дёрнул пойти сегодня на площадь, чтобы побыть наедине с собой! Вот, пожалуй, этого и не было, если бы не моё желание убежать ото всех далеко, и сидеть один на один со своим блокнотом в руках, чтобы, наблюдая за другими, обычными, как и я людьми, морозить пятую точку под огромной тучей, нависшей над всем Лондоном. И я не могу успокоиться от того, что мне снова не улыбнулась удача. Когда я всегда собираюсь посидеть на свежем воздухе в окружение «тишины» города, тут как тут что-то происходит.
Скрипя зубами, я подтягиваю свои чёрные гольфы на ногах, поправляя заодно тёплое, шоколадное пальто, которое промокло до ниток. Дёрнув ручку чёрной резной калитки в закипающей мною ярости от того, что все мои волосы прилипли к лицу, а мои ботинки насквозь промокли, я злобно отряхиваюсь и мчусь к порогу дома, поскорее добираясь до козырька и ныряя под него.
Пробежав по серой дорожке к особняку я молнией влетаю в большую залу, одновременно бросая зонт на пол и вешая пальто на вешалку, топчусь на тёмном ковре, на котором остаётся след от грязных ботинок. Мой тёплый светло-коричневый свитер пропитался влагой, а волосы, как обычно были в ужасно спутанном состоянии. Недовольно подняв прядь своих мокрых волос в пальцах, я фыркаю, немедленно отряхиваясь от влаги снова. Бросив взгляд в зеркало, которое стояло прямо напротив входной двери, я недовольно рыкнула и выдохнула от негодования. Весь мой внешний вид мог описать недобрый взгляд старшей сестрицы Джоан, которая терпеть не могла «не идеальность».
Скидывая с ног мокрую обувь я, в ещё мокрых гольфах подбегаю к зеркалу хватая с подставки расчёску и тёплые полотенца, которые мама подготавливает всегда после прогулки на лошадях. Протирая своё худое лицо, я оставляю на белом полотенце следы от своего подтёкшего макияжа. Округлив глаза от того, что мама будет злиться, я быстро заворачиваю полотенце в длину и накидываю его себе на плечи, аккуратно делая вид, что всё нормально. Расчёсывая свои тёмные запутанные волосы, которые больно тянулись с каждым моим резким махом, когда я дотрагивалась до них расчёской я понимала, что сейчас они снова будут кудрявиться и я ничего не смогу с этим поделать.
Пока я приводила себя в порядок ища выходы из такого «взмокшего» положения, на большой лестнице между этажами появилась длинная темноволосая фигура, которая направлялась в мою сторону недовольно положив руки в боки. Её прямые и гладкие волосы развивались в разные стороны от того, что сестрица бежала ко мне с молниеносной скоростью, губы, подкрашенные в алый цвет то сжимались в полосу, то разжимались от злобы, а тёмный взгляд пронизывающих глаз, обрамлённых густыми ресницами и бровями, пугал меня сильнее прежнего.
— Анна, прости, я не специально...! — В растерянном смущении произношу я, быстро заставляя жестом свою старшую сестру остановиться на месте, поднимая ладони в её сторону, в знак того, что я безоружна перед ней. Стук каблуков прекратился, и сестра встала в грозную позу сложа руки на груди, пряча таким образом свои идеально длинные и ухоженные пальцы с тёмным маникюром. Её медовые глаза, наполненные злобой, на мгновение смягчились, но маленькие губы сестры всё так же выражали недовольство. Она фыркнула, быстро закатив глаза:
— Знаешь, как неудобно бегать на каблуках?! Да и, тем более не имея права даже использовать силы в городе? Конечно, как тебе знать про это, Офелия, ты же, даже элементарно не знаешь какого это! — Размахивая руками сестра негодовала. Её грозный голос снова немного расстроил внутри меня запуганного ребёнка, и ещё меня снова ругают за неудачные проделки. Но сестра, увидев на моём лице сожаление немного успокоилась. Всего лишь на секунду. Поправив прямые, длинные брюки и чёрную водолазку с кулоном, Анна выдохнула, закрывая свои глаза с красивыми удлиненными ресницами.