Тушка просто разжала пальцы, и я мешком повалилась на пол, недоуменно хлопая глазами.
Это… Это типа пронесло меня, или?..
Радоваться почему-то не могла. Кто ее знает, старуху эту противную, вдруг у нее в мыслях созрел куда более кровожадный план наказания маленькой зарвавшейся девчонки.
- Еще раз… - ее голосом можно было замораживать океаны, но я почему-то не особо заморозилась, дальше морозиться было некуда. – Еще раз посмеешь открыть рот, когда не надо, и получишь так, что мало не покажется, девчонка! Уяснила?
Я соглашаться с такими условиями не стала, но активно закивала головой, так что шея заболела.
Тушка развернувшись, направилась к выходу из камеры.
- За мной, - отрывисто бросила через плечо.
Задавать вопросы, спорить и тем более протестовать не решилась, кряхтя, поднялась и посеменила следом, ступая босыми ногами по холодному каменному полу. Бррр.
Что-то уж слишком реалистичный сон, вымораживающий в буквальном смысле.
В попытках хоть немного согреться обхватила себя руками и постаралась идти мелкими, но быстрыми шагами. Хотелось еще и руками помахать, чтобы разогреться, но боюсь, тушке не понравятся лишние движения с моей стороны. Руководствуясь этим, решила остановиться на активной работе ног. Правда это мало помогало, можно даже сказать, что толку совершенно не было, но я не сдавалась. Упорно продолжала мелкими шажками бежать за старухой, смотря исключительно себе под ноги, чтобы ни приведи Всевышний не наступить на какую-нибудь очень острую вещицу или другой опасный предмет, каких здесь было не то чтобы много, но достаточно.
По сторонам я старалась не смотреть, но это не помешало мне отметить, что находимся мы действительно в тюрьме, потому что коридор, по которому тушка и я направлялись в одном известном ей направлении, с обеих сторон имел железные прутья, за которыми в каждой камере кто-нибудь сидел.
На нас они внимания не обращали и вообще казались какими-то неживыми, потому что даже головы своей не поднимали, чтобы поинтересоваться, кто там проходит. Царившая здесь тишина заставляла сердце испуганно сжиматься и внимательнее изучать пол под ногами. Так я хотя бы отвлекалась от навязчивых жутких мыслей и не замечала сидящих в камерах людей.
Но если от них отстраниться получилось, то вот выгнать жуткие мысли нет. Они с упорством барана лезли в голову и не желали выметаться даже ведьминской метлой. Прочно засели в моем подсознании и просто пугали.
Да, это сон, и я это понимаю, но отделаться от плохого предчувствия не могу. Неизвестность не просто пугала, вводила в настоящий ужас, притом с каждым шагом этот ужас рос и рос.
Куда меня ведут? Что со мной делать собираются? Где я оказалась? Кто эта старуха и почему она называет меня Катарой? Все эти вопросы вертелись в голове колючим ураганом. Хотелось побыстрее проснуться и оказаться в своей теплой постельке, а не в жутко холодном помещении непонятно где и непонятно с кем.
Памятуя о распространенном способе освобождения от сновидений, ущипнула себя за руку. Больно очень, на руке даже красные следы остались, только это совсем не помогло.
В душе медленно начала расти паника, но я усилием воли задавила ее. Это ведь сон, просто сон, обычный сон и не более. Просто сон…
- Катара!
От неожиданности я вздрогнула, и чуть не врезалась в грудь остановившейся и развернувшейся тушки.
- Ты там уснула что ли? – подозрительно поинтересовалась она, уперев руки в бока.
Отрицательно мотнула головой.
- Тогда чего ты там плетешься, еле ноги переставляя?!
Очень хотелось ответить какую-нибудь колкость. Не знаю, как сдержалась и как спокойным и ровным тоном сказать смогла, тоже не знаю.
- Простите.
Страх куда-то улетучился, на его место пришла злость. Тушка бесило неимоверно, раздражала жутко, одним своим видом, одним своим взглядов презрительным и высокомерным. Она считала меня никем. Мусором, над которым можно издеваться и с которым можно делать все что захочешь. Ставила себя выше не просто по званию, а по самому существованию, будто она не такой же человек, как и я.
Ненавижу таких людей.
И даже если у нее есть основания так ко мне относиться, это не дает ей право смотреть с таким омерзением на меня. Я, в конце концов, не отбросы…
Мысли опять же остались при мне, но, наверное, все было написано на лице, потому что тушка перешла из состояния «я не в духе» в состояние «придушу». Теперь ее взгляд испепелял в буквальном смысле.
Потрясающая женщина, честное слово – лед и огонь в одном. Из крайности в крайность. От худшего к худшему.