Проходили годы, злость Александры к обидчикам накапливалась постепенно, стоило забыть одну обиду, как незаметно появлялись две, как с её взрослением на её плоть заглядывались многие из тех «обитателей трущоб». Как с наливанием плоти Саши ей стали давать препараты не по назначению врача. Для того, чтобы она отдавалась власти Морфея и не могла вспомнить, что и как вытворяли с ней санитары, и некоторый медперсонал. Что её жизнь полетела в пропасть, как спелое, наливное яблоко падает вниз разбиваясь о… А неважно какой предмет у Вас на пути, важно то, что разбитую вазу можно склеить, но рубцы останутся и душевные раны не заживут никогда.
Тело Саши привязывали к кровати ремнями. Думали, что Александра в наркотическом сне и без чувств. Через шприц вводили завышенную дозу препарата. Медработники издевались над телом. Старшая медсестра Алла, постоянно ласкала её бёдра с внутренней стороны, когда Александра проваливалась в сон. Они думали, что она ничего не чувствует. Прикосновения рук Аллы задевали пальцами «её искушение». Бес сознательную они насиловали Сашу. Медработники отключали её тело, но подсознание Александры продолжало работать. Саши было жаль своего тела, но и тут она была бес полезна для него. Она тоже находилась под властью Морфея, но чувства боли и унижения были настолько сильны, что Александра их не забудет.
— Я перестала принимать препараты только с одной целью, чтобы дописать то, что я начала ещё очень давно и чувствовать себя спокойно в своём же теле. Я чувствую Александру, ей нужны доли секунды, чтобы овладеть моим телом и разумом, у меня слишком мало времени, кто знает, когда она проснётся вновь? Какими будут последствия? Я решила, что для Саши, то есть меня, хуже уже не будет, чем есть сейчас на самом деле. Мне предстоит всю жизнь приглядывать за Александрой, через наши мысли, через отражение мелькнувшие в любом предмете... Да, и кстати, ко всему сказанному, я поняла, что «ОНИ» — это мысли, и та девушка, которая приходила ко мне была не права. Я могу их видеть «ОНИ» на моём листе бумаги. Я сделала свой выбор, так как выбор есть всегда.
Я, то есть Саша, остаюсь с Александрой!
До свидания! С уважением,
В то время, когда Саши оставалось дописать только своё имя, старшая медсестра делала последний дневной обход перед уходом домой. Саша сидела за столом спиной к двери и делилась своими мыслями с бумагой. Её волосы были распущены по плечам. Дверь палаты открылась и Саша вздрогнула от испуга руки напряглась так, что были видны надутые от злобы вены.
— Саша, ты приняла своё «драже» на ночь? — раздался голос старшей медсестры. Сделав несколько уверенных шагов в сторону Саши Алла встала у неё за спиной прижавшись к Саши в плотную своей грудью, думая, что она уже под действием лекарства и резко взяла её левой рукой за плечо, а правой нежно провела по её распущенным волосам. — Резкое движение медсестры и испуг самой Саши прояснил ей память, что случилось тем роковым вечером, на самом деле, много лет назад.
— Я вспомнила, как это случилось, и как это место стало «моим домом» на долгие годы. Тем вечером мы катались с Артёмом...— он приходил ко мне сюда, в психушку… О, Боже!... — была пасмурная погода, мы за ехали к моим всего на 5 минут, Артём оставил машину за углом и сам остался ждать меня в ней. Я просила сама Артёма заехать к моим родителям у них была годовщина свадьбы. Я купила торт и плюшевого медвежонка своему брату. Поставив торт на стол я вручила плюшевую игрушку своему брату, Вику. Отец был пьян, впрочем, как всегда по вечерам, я поругалась с ним и выбежала из дома только слышала: малолетняя шалава, и голос матери, своей родной матери она кричала что-то моему отцу. Я устала терпеть всё это — эти пьяные выходки отца, ругань родителей... Я выбежала из дома, села на свой стоявший на крыльце велосипед. Отец побежал за мной, чтобы остановить меня, но не успел я уже вовсю гнала по залитой дождём холодной лужайке перед домом, чтобы выехать на проезжую часть и катиться вниз по улице, чем быстрее, тем лучше: чтобы отец не догнал меня. Доехав до поворота улицы я оглянулась, папин «УАЗик» меня уже догонял. Я резко развернулась и ринулась назад в сторону дома. Я не хотела ехать именно к дому родителей, я хотела проехать дом мимо. Оглянувшись снова назад я увидела, что он развернул свою машину и едет за мной. Он гнал быстро. Слёзы стекали по моим щекам я вытирала их рукавом от ветровки, но это не помогало: слёзы текли с такой силой, что мне казалось я промокла не от дождя, а от своих слёз. И по глазам била леденящая кровь осенняя морозь. Я абсолютно не видела дороги. Моё второе «Я» говорило мне: «Вперёд!». Словно на автомате я выполняла команду: Вперёд! Лишь бы не догнал… Лишь бы не догнал, а то будет хуже! Только потом я поняла, что еду по встречной полосе движения, когда мне начала сигналить встречная машина, а папа ехал за мной по пятам нагоняя меня. Отец не мог их видеть из-за меня, встречной машины, было темно и шла жуткая осенняя морозь. Когда я отвернула от встречного автомобиля и упала на асфальт, на проезжую часть, папа испугался, что может меня раздавить, но он не видел их с его левой стороны с сигналом клаксона и визгом тормозов, пронеслась встречная машина и он в это время отвернул от меня. На скользкой дороги мой пьяный отец не справился с управлением автомобиля и его машина пошла в занос. Вылетев на обочину только в свете фар он заметил их стоявшими на лужайке возле пешеходного перехода, который я переезжала несколькими секундами ранее. Когда машина моего отца перелетела через тротуар, он не успел с реагировать. Мой отец сбил мою маму и Вика, из-за меня! На моих глазах погибла вся моя семья. «УАЗик» отца задавив маму и брата ещё в заносе перелетев газон возле дома, врезался в стоявший соседский пикап с арматурой. Я не видела, как и что случилось дальше, так как я подбежала к матери и брату. Слышала только лязг железа по асфальту. Я не могу знать наверняка, кто вызвал все службы спасения, когда они приехали я сидела в луже на лужайке и крича прижимала к себе маленького Вика, своего младшего брата, что он кому мог сделать плохого в свои шесть лет? Меня подняли чьи-то руки забрав из них ещё тёплый труп моего младшего брата. Меня накрыли пледом я успела только поднять из лужи плюшевого медвежонка подаренный ему мной за несколько минут до трагедии. Я сжимала в своих руках игрушку, когда тела грузили в карету скорой помощи. Я вырвалась из крепких рук и побежала к скорой помощи крича:«Верните их!». Меня поймали и повели к другой машине скорой помощи. Я сопротивлялась, упиралась ногами во что угодно... Подошёл ещё один и меня связали верёвкой закинули на плечо, как мешок с картошкой. Я заплаканными глазами посмотрела на «УАЗик» отца из всей не разбросанной арматуры на месте осталась только та, которая нашпиговала его пьяное тело. Его тело заменило арматуре подушечку для иголок. Лежа на спине в «скорой помощи» я извивалась как червяк на крючке у рыбака не осознавая того, что произошло. Всё случилось очень быстро, что мой рассудок не понимал, что минуты назад у меня было всё, что нужно в моём возрасте: полноценная семья, пусть такая, какая была; подростковая, весёлая жизнь без забот и за секунды я потеряла всё! Мне ставили укол, когда ко мне подбежал Артём, но я уже плыла в дымке пепельного цвета…