Кабинет выглядел заброшенным и сиротливым, словно его покинули давным-давно. Я вздохнула, кинула нехитрые пожитки на стол и принялась наводить порядок.
Пришлось побегать до туалета и обратно — мочить тряпки, выкидывать старые ненужные бумажки, за ненадобностью брошенные Ириной Александровной в ящиках стола. Ближе к обеду, когда я освоилась в новой обстановке и перетащила сюда верхнюю одежду и обувь, дверь неожиданно распахнулась и на пороге появился Петр Иванович с шикарным букетом фисташковых роз.
— Разрешите? — спросил он, распахнув белоснежную улыбку.
— Конечно, — настороженно ответила я, откладывая в сторону документы, с которыми только что работала.
— Я пришел извиниться, — сказал Перт Иванович, зайдя внутрь и прикрыв за собой дверь. Не дождавшись ответа, продолжил. — Понимаю, что вел себя неадекватно. Просто ты очень красивая девушка, Вика. Рядом с такими все нормальные мужики теряют голову, и я — не исключение. И потом, до сих пор женщины сами вешались мне на шею, из-за чего я забыл, что бывает и по-другому. И пусть отказ мне неприятен сам по себе, как удар по самолюбию, рад, что нашлась женщина с чувством собственного достоинства.
Его глаза блеснули азартом хищника.
— Извинения приняты. За комплименты — спасибо.
— Цветы тебе, — начальник подошел ближе и протянул букет. — Как знак того, что впредь никаких претензий, кроме рабочих моментов, с моей стороны не будет.
— Спасибо, — я искренне улыбнулась, принимая подарок. И неожиданно для себя предложила. — Кофе не хотите?
Отдельный кабинет — это, конечно, хорошо. Вот только поговорить или выпить чаю теперь не с кем. Наверное, поэтому, просидев полдня в одиночестве, я с непривычки оказалась готова вытерпеть любую компанию.
— Попозже зайду, — шеф улыбнулся, всматриваясь в меня прищуренными глазами, словно ситуация показалась ему знакома. — Грей пока чайник.
Только тут я вспомнила, что его в этом кабинете нет.
— Ой! — растерянно остановила я генерального в проеме распахнутой двери. — А у меня его, кажется, нет.
— Ну, тогда приходи ко мне, — не оборачиваясь, ответил шеф. Но я могла поклясться, что на его лице уже расплывается улыбка чеширского кота. Не дожидаясь ответа, он вышел и прикрыл за собой дверь.
Глава 20
За вазой пришлось идти в приемную. Та, что здесь осталась, валилась под тяжестью массивного букета. Я пересчитала розы и хмыкнула — ровно двадцать девять. Петруша уже подсуетился и вызнал мой возраст, кроме того, еще и один год убрал для нечетности. Ища взглядом место, куда пристроить подарок, я попутно размышляла: не слишком ли опрометчиво раздавать воздыхателям приглашения на чай? Пускай шеф говорит, что хочет, всё равно его намерения сквозили в каждом жесте. Верить в то, что никаких притязаний с его стороны не будет, я не собиралась. И никак не могла решить идти чаевничать в кабинет генерального или нет? Конечно, лапать и набрасываться на меня никто не станет, но маневрировать между ловкими щупальцами обольщения Петруши не хотелось. Я пристроила вазу на подоконник, повздыхала и отправилась к начальнику. Из вежливости. Всё-таки сама первая предложила кофе.
Вопреки ожиданиям, шеф не проронил ни одного комплимента. Мы спокойно попили чай с конфетами, поговорили о погоде и разошлись каждый по своим делам. Более того, до конца рабочего дня он больше ни разу ко мне не зашел. Только один раз через Олю поинтересовался, что с зарплатой.
Дома я оказалась только в девять. Два часа свободного времени безвозвратно съелись в клинике. Хорошо еще, что Кеша оказался рядом. Его присутствие успокаивало.
Клиника почти ничем не отличалась от районной больницы. Стенды с прошлогодними графиками и выцветшими брошюрами по онкологии, высокие стены, наполовину темно-зеленые, наполовину белые, холодные дырчатые стулья-скамейки в коридорах. Правда, бахилы здесь раздавались бесплатно. Врач, которого всю дорогу нахваливал Аркаша, оказался изможденным сутулым старичком в очках. Без лишней вежливости и сантиментов, он меня опросил, осмотрел и выписал направления на стандартные анализы. В общем, никакого чудо-доктора, способного с одного взгляда определить заболевание, я не увидела.