Фокс явно проигрывала во всем Марч. И знакомство последней с Фрэнком не сулило для Фокс ничего хорошего. Бьюсь об заклад, в ее голове уже рисовалась картина ее поражения: Марч, в белом, как и ее волосы, платье, улыбающаяся своими ослепительно белыми зубами, и машущая белоснежными руками окружающим, выходит из церкви под руку с высоким и худым Фрэнком. Тот чешет свою рыжую пустую башку, размышляя, как до такого дошло. И они вместе садятся в его Теслу и уезжаю в аэропорт, а оттуда – на Багамы в такой заветным медовый месяц, обязательно в пятизвездочный отель с бесплатными алкоголем и свежими морепродуктами. Но я слишком хорошо знаю Фокс – она просто так не сдастся!
Фокс откинулась на спинку стула и запрокинула голову. Ее уставшее отражение жалостно взглянуло на нее с зеркального натяжного потолка. С легких Фокс вылетел глухой стон. Она закрыла лицо руками, затем резко покрути головой, встала и заварила себе чай. На столе лежал новый журнал Vogue. Фокс открыла его на страничке моды, залезла с ногами на стул, уютно умостившись, как кошечка, и стала рассматривать новую коллекцию украшений от Dior, запахов Chanel, жакетов Donna Karan и свадебных платьев от Vera Wang. Дойдя до последних, она со злостью захлопнула журнал, поставила на него недопитую кружку чая и, погасив свет, ушла спать, не пожелав мне даже спокойной ночи.
5
Когда Фокс вышла к завтраку, Марч уже сидела на кухни, допивая холодных вчерашний чай хозяйки. Фокс предложила ей заварить свежий, но Марч ответила, что предпочитает все вчерашнее. «Чем дольше настоится – тем вкуснее будет» - сказала она и, помедлив, добавила: «Тоже, что и с мужчинами: чем они постарше, тем привлекательнее». Я видела, как Фокс жаждет спросить ее про Фрэнка, но медлит, не желая показать своей заинтересованности в нем. Это промедление пошло ей на пользу, Марч сама перешла на тему вчерашнего вечера. По ее словам, Фрэнк показался ей самодовольным кретином, который только и умеет, что транжирить папочкины деньги. Толк от него может быть только в одном, если он соизволит познакомить тебя со своим отцом. Фокс это и сама прекрасно понимала. У нее было точно такое же мнение о Фрэнке, но оно, я имею ввиду это низкое реноме, никак не мешало ее планам стать его невестой. Оставалось узнать, насколько высокоморальна, в отличии от нее, Марч.
И тут ее глаза засияли. Я поняла, у Фокс родилась мысль. Будто читая в ее взгляде, я чувствовала, о чем она думает. Марч – богатая и молодая англичанка, не нуждающаяся ни в деньгах, ни в чужом имени, слишком хороша для Фрэнка! Нет, такие как она не ловят верховодку, они сами плавают среди японских красных карпов. И Марч подтвердила мою догадку, сказав лишь четыре слова: «зря только наряжалась вчера». В этой фразе было все! Нею Марч подтвердила, что ожидала большего от сына талантливого режиссера и что он ей более никак не интересен. С плеч Фокс спал груз. Она снова повеселела и оживилась, конечно, приписав это действию таблетки. Вроде как, у нее отступила наконец головная боль.
Марч потянулась и сказала, что будет уже идти. Ей, поминаете ли, нужно обязательно принять ванну с пенкой и розовым парфюмом, иначе она никак не придет в себя после столько ужасающей ночи. Она вызвала такси, и, спустя двадцать минут, вышла на улицу, села в желтый кеб и укатила в Плазу, где снимала уже месяца два один из лучших номеров. Фокс пролезла в наш маленький манный санузел, напоминающий скорее двухместный лифт в домах старой постройки. У нас не было ванной, только маленький, угловой душ, в котором невозможно даже повернутся, чтоб трижды не ударится локтями да коленями, то об стенку, то об стеклянную дверь. Фокс быстро ополоснулась, затем достала в под раковины органайзер и постаралась спрятать тоником свои синяки под глазами.
Я молча смотрела на нее печальным взглядом человека, которому было не все равно, что это глупая девочка творит со своим здоровьем и жизнью в целом. Вот только Фокс этого не замечала, либо не хотела замечать. Она была молчалива и задумчива в это утро. Не проронив не слова и даже не подмигнув мне на прощание, как она обычно это делает, Фокс ушла на работу. Она поехала в ее самое нелюбимое место в Америке – в Нью Джерси. Я последовала за ней. В поезде она дремала, прислонившись головой к стеклу и засунув наушники в уши. Поезд был почти пуст. С утра все рвались в Нью Йорк, а не наоборот. Так что мы доехали спокойно и без приключений.