Потащили дальше и кинули на землю. Я ничего не видела, только почувствовала что меня попытались поднять. Сразу вырвало.
-Эх, девонька, сотрясение у тебя. Стянули с перчатку, к счастью в которой не было ножа. Стали оттирать мне лицо. Я с трудом сообразила, мне наверное рассекли бровь, и кровь залила лицо. На вышках были мощные прожекторы. Поэтому было светло. Голова болела сильно, перед глазами плясали разноцветные пятна. Немного придя в себя, рассмотрела человека проявившего ко мне заботу. Это был абсолютно седой мужчина с глубокими морщинами на лице. Черты лица его были вырезаны словно из камня. Как звать тебя, девонька? Спросил он, облакотив спиной на деревянный столб.
-Стася. Прошептала. И меня накрыла спасительная темнота.
22
Болело буквально все! С трудом разлепила глаза. На меня обеспокоенно смотрел мужчина.
-Очухалась, девонька? Улыбнулся он.
-Ну, значит жить будет. Улыбнулся старик сидевший рядом.
-Как же тебя занесло сюда? Поинтересовался мальчишка, сидевший чуть дальше от меня.
Еле разлепила губы.
-Меня из города комендант отправил как переводчика.
-Да, уж что ты нам переводить будешь? Если и так понятно, что не жильцы. С горечью сказал старик. Сколько была без сознания незнаю. Уже день. Лучше бы я не приходила в себя. Вокруг меня сидели на промерзшей земле уставшие люди. Кто был ранен,тот лежал и тихо постанывая ждал своей смерти. Я заметила время от времени, от одного раненого к другому подходил солдат. Что- то спрашивал и уходил. Потом этот человек подешел ко мне.
-Как себя чувствуете? Я-врач.
-Терпимо. Ответила я.
-Хорошо. Сказал он и пошел дальше осматривать людей. Он подошел к лежащему телу, потрогал пульс. Громко обратился ко всем.
-Товарищи, помогите отнести тело к воротам!
-Отмучился. Поднимаясь сказал старик. Пошел помогать. Тело отнесли к воротам. Вообще весь лагерь был похож на загон для скота. По периметру вкопанные деревянные столбы с колючей проволкой. Четыре вышки с прожекторами собственно все. Ну и неподалеку немецкая казарма. Часовые стоят на вышках и наблюдают за нами. Еще видела собак. Хорошо хоть меня просто побили, а могли и собаками затравить. Руки-ноги целы, голова относительно. Нечего себя жалеть.
Раздался звук клаксона. Подъехала грузовая машина. С борта выглядывал улыбающийся немец. Приветливо помахал охране. Начал спрашивать как дела у ребят. Те, ответили что нормально. Вот сдадут этих, и махнул головой в нашу сторону. И отдохнут по-человечески.
Вывод скоро всех кто может ходить, будут отправлять на работу в Германию. Бли, блин, завертелась я. Что же делать? - Девонька что же ты завертелась? Поинтересовался мужик который перчаткой мне лицо вытирал.
Я пересказала им весь разговор.
-Стало быть на работу погонят. Произнес старик.
-А, я не хочу на них батрачить. Сказал паренек сидевший рядом.
Немцы подтащили к ограждению мешок и начали кидать содержимое через проволку. Кто мог ходить побежали и начали собирать. Я сидела в полном шоке, даже скоту в деревне, и то в корыто ложат. А тут на землю покидали, и все. Старик сел рядом со мной и протянул мне свеклу. Обычную кормовую свеклу, даже столовую пожалели. П....сы. Простите, другого слова у меня просто нет. Я взяла и засунула ее в карман пальто.
-Как вас зовут? Обратилась я к старику.
-Аганесян Геворг Тигранович. Я из Тбилиси. Улыбнулся мне. Я его стала рассматривать. Густые седые брови, нос горбинкой и под слоем копоти и грязи задорные карие глаза и белозубая улыбка.
- Как же вы на фронт попали? Не удержалась от вопроса. Ведь стариков не призывали.
Он весело рассмеялся и сказал:
-Как же мне на фронт не ходить, если все мои сыновья воюют, а ? У меня их трое. Вот война закончится, я к тебе приду их сватать. Хоть один да придется ко двору. Знаешь какой у нас виноград. Эх вкусный, воздух, будешь пьяный без вина.