-Сама не знаю. Честно ответила я.
Надо думать как деру дать. Пока мужики строили план побега. Я решила двигаться по течению, от меня все равно ничего не зависит. Получится сбегу вместе с ребятами. Пристрелят, значит пристрелят. Мне уже все равно. Сидеть двое суток на улице без еды и воды. Ночами мороз что не спасает, ни платок, ни пальто. Я хотя бы одета можно сказать по погоде. А на солдатах были легкие шинели, многие босые, у них ноги обмотаны каким-то тряпьем.
Утро приподнесло неприятный сюрприз. Приехал офицер из города к сдешнему начальству. После разговора. К нам вышел немец и приказал построиться в колонну. Все построились, я встесалась по ближе к своим. Страшно если разделят. Погнали к железнодорожной станции. При перегоне несколько человек попыталось сбежать. Расстреляли беглецов. Для устрашение немцы прошлись автоматной очередью по колонне. Пуля просвистела у меня над головой. В несколько человек попало. Я только глаза закрыла от страха.
Дед Геворг дернул меня за руку. Я огляделась по сторонам где Дима, Саша? Слава Богу, живы.
Пригнали нас к товарным вагонам. Возле вагонов стояли полицаи, и загоняли людей во внутрь. Пихая, в спины прикладами. Так как большинство солдат были измучены голодом и ранены, с трудом им удавалось забраться в вагон с первой попытки. Полицаи долбили в спины исправно. Люди падали, получали удар в спину или пинок. Я старалась не смотреть. Молясь про себя только бы забраться. Станции как таковой не было. Состав остановили прямо на рельсах. И обессиленные люди должны были поодтянуться для того что бы залезть в вагон. Многим просто не хватало сил.
Дед Геворг с трудом, но залез в вагон т протянул мне руку. Я уже схватилась за нее. Меня окликнул голос рядом стоящего полицая:
-Ой цыпа? Не уж то жива? Рассмеялся Яшка. -Ну, слушай что скажу: бабку твою сегодня расстреляли, и еврея с девкой! За укрывательство! Со смехом рассказывал он. Посмотрела прямо в его наглое лицо, и замотала головой.
Нет. Нет. Быть не может! Только не это! Застыла в шоке, а этот ублюдок смеялся мне в лицо. Не знаю откуда взялись силы. Набросилась на него, голыми руками пыталась задушить. Его напарник прикладом стукнул меня по лицу. От удара упала на землю. У меня как красная пелена перед глазами.
-Убью, мразь. Кричала и кидалась на него снова и снова. Подбежали полицаи начали забивать. За меня полезли Дима и Саша им еще досталось.
Как меня Дима и Саша затаскивали в вагон, уже не помнила.
Очнулась. Голова лежала на коленях деда Геворга. Он гладил меня морщинестой рукой по щеке.
Я открыла глаза. Мне помогли сесть. Стянула трясущийся рукой платок и приложила к виску. Лучше бы они забили меня на смерть. Я одна виновата в их смерти! Это моя вина.
Дед Геворг прижал меня к себе.
-Поплач, поплач. Тихо говорил.
Выплакалась. Только в душе осталась пустота и тоска. Рядом сидели ребята. У Димы разбиты губы, у Саши половина лица синяя. Вот и они полезли за меня никчемную.
-Спасибо. Только и смогла выдавить из себя.
24
Поезд.
Если закрыть глаза, то можно представить что просто едешь к родственникам в гости. Тебя укачивает мерный стук колес. Так и хочеться попросить у проводницы чай. Глаза открывать не хотелось. Моя спина примерзла к стенке. С наружи дверь закрыли огромным засовом. Я кое как смогла разместиться возле стены на корточках. Ехали мы долго практически в полной тишине. Сквозь щель в стене могла рассмотреть заснеженные пейзажи. Из удобств в вагоне только дырка в полу.
Нет в живых бабушки, Кати ,Михаила Моисеевича. Может отомстил мне так Яшка? Митя, может он живой?
У каждого в вагоне была не веселая дума. Люди с каждым часом сильнее и сильнее окутывались в грозовые тучи. Разговоров почти нет. Если кто- то начинал паниковать, его быстро затыкали. Все понимали, что билет у нас в один конец.
Иногда поезд делал остановку.,Открывались двери, в вагон заглядывал немец и спрашивал:
-Мертвые есть?
В ответ: Нет.
Немцы брезговали заходить. Поэтому верили на слово. А мертвые были. Обычно ночью засыпали и больше не просыпались, замерзая на смерть. Не самая плохая смерть. Тела оставляли по одной очень весомой причине на них выдавали пайку. Пайка составляла кусочек хлеба. Тела сложили в доль стены подальше от двери. Температура в вагоне не отличается от уличной. Минус на улице минус в вагоне. Трупы не разлагались.
Сколько ехали, не считала. Каждый день одно и тоже. Мой мир с узился до щели между досками. Я целыми днями сидела и смотрела в одну точку в светлое время суток. В темноте было страшнее всего. Липкий страх сковывал все тело. Я боялась своих мыслей. У меня начинались панические атаки. В один из таких приступов я схватила чью-то руку. Мне было важно почувствовать что я не одна.